| Vladimir Polkovnikov AAR-мастер  Нижний Новгород Старейшина Генерал-поручик (12) 4424 сообщения  |
В течение апреля войска активно готовились к предстоящему наступлению. Чистили пряжки на ремнях, драили кокарды, стирали портянки, мыли танки, подновляли устрашающие надписи типа «Я не мою рук после туалета» и «Гитлер гоу хом!». Конечно, подготовка не сводилась только к этим мероприятиям, но для рядового состава они составляли основную часть. Командный состав отрабатывал на картах детали операции, рассчитывал мощности транспортной сети и предстоящую нагрузку. пару раз потренировались на немцах, неразумно влезших в «бочку Гамелена» (12 апреля – 9 дивизий, 29 апреля – 4 дивизии). Наконец, 30 апреля в армии было разослан приказ главнокомандующего, в котором в частности отмечалось, что «поскольку за год активных боевых действий, то есть с мая 1940 года, уничтожено до 140 дивизий вермахта, становится абсолютно ясно, что Германия обескровлена». Ну и что-то вроде «посему приказываю перейти во всеобщее наступление не позднее 2 мая 1941 года». Далее шла конкретика, за разглашение которой, в принципе, и шлепнуть могут. Но мы с вами люди проверенные, так что между «нами, девочками» можем и поделиться военной тайной. Общий замысел командование сводился к организации котлов в районе Дюнкерка и Брюсселя (см. карту: http://smages.com/1a060bd04630440f2ffa0177aaa3b04f.jpg.html). При этом Дюнкерк отрезается прямым ударом на Гент, а для окружения Брюсселя требуется более сложная операция с охватом через Намюр и Антверпен. Для ее скорейшего проведения предполагалось задействовать все три танковые армии. Авиации ставилась задача всемерно подавлять организацию частей противника, флоту – патрулировать Гельголандскую бухту. Вставал вопрос «что же делать дальше?». И конечно же задал его всё тот же нетерпеливый де Голль. На что получил ответ главкома: - Доживем – увидим. - Эээ… вы хотели сказать «поживем»? - Нет, я хотел сказать «выживем». Вот кто выживет, тот и увидит. Сам де Голль с головой окунулся в подготовку армии к наступлению. Дотошно проверял не только наличие боекомплекта или запасов горючего, но едва ли не каждую заклепку или винтик. Участок наступления был изучен досконально. В штабе армии прекрасно знали расположение каждого деревца или кустика, каждой воронки или выбоины. Разведотдел нанес на карту даже отхожие места немцев, предназначенные для захвата в первую очередь. Но удовлетворения всё еще не было. Снарядов и патронов казалось недостаточно, горючее вызывало какие-то подозрения. Скорее для очистки совести, нежели действительно рассчитывая на успех, де Голль выбрался в Париж, в отдел снабжения ВС генерала Фуэля. В преддверии великого наступления ведомство Фуэля напоминало растревоженный улей или свинарник во время кормежки (кто видел, тот поймет). Служащие носились туда-сюда, двери хлопали, телефоны беспрерывно надрывались. Дважды генерала едва не сшибли с ног, один раз он сам рассыпал у кого-то кипу бумаг и бежал с места происшествия под возмущенные возгласы обиженного. - Извините…- пытался окрикнуть он пробегавших мимо сотрудников.- Мне бы господина Фуэля… Я говорю, Фуэля как найти? Эй, мадмуазель,- схватил он за локоть куда-то спешащую женщину.- Я…- Шарль осекся.- Ты?.. Ивонна сердито вырвала локоть из его цепкой клешни, поморщилась, повернулась было к супругу спиной и явно хотела продолжить свой путь, не вступая в лишние разговоры. Но замерла на полушаге и не оглядываясь произнесла: - Фуэля сегодня не будет. Он уехал в Компьен. Езжайте-ка и вы отсюда… господин генерал. Работать мешаете. Шарль проводил Ивонну долгим взглядом. Его по-прежнему толкали, мельтешили перед ним, ворчали на него, но он стоял истуканом, покуда она не скрылась за поворотом длинного коридора. *** Наступление началось на рассвете 2 мая 1941 года. К 5 мая был освобожден Валансьен и линия фронта установилась практически по границе Франции (за исключением раойна Дюнкерка). 6-7 мая пали Монс и Намюр. Немцы отступали, преследуемые авиацией Денена. 9 мая танковые части ворвались в Антверпен, а 11 мая пал Гент. Немецкая группировка оказалась зажата в двух котлах (Дюнкерк и Брюссель). К 15 мая в обоих колах капитулировали 27 дивизий вермахта. Такого обилия пленных французы еще не видели. Наступил момент, когда пора стало определяться с тем, «что же дальше». На «дальше» главком издал приказ, в котором указывались задачи на вторую половину мая: окружить/изолировать группировки германских сил в районах Амстердам и Арлон-Бастонь (см. карту: http://smages.com/c1acd560a4371d2c4d46506527bfa8db.jpg.html). Танковые армии начали вторжение на территорию собственно Германии (18 мая Вторая танковая Жуэна захватила Дортмунд) и на оккупированную территория Голландии. К 1 июня оба капкана захлопнулись, придавив, по меньшей мере, 29 дивизий противника. Всего же за месяц французского наступления вермахт не досчитался шестидесяти дивизий. Разведка Саленгро, опираясь на агентурные данные, показания пленных и разговоры парижских торговок, сообщала, что Германия располагает всего лишь 44 дивизиями (из них ни одной танковой). Столь радостные новости не могли не повлиять положительно на дергающийся глаз Гамелена. Однако повязку он так и не снял: по его мнению, она придавала генералу мужественный вид, я бы даже сказал полководческий. Одна беда – стареющий главком регулярно забывал, на каком глазу он носил повязку еще вчера. Поэтому на фотографиях той эпохи Гамелен предстает окривевшим то на левый, то на правый глаз. Президент Лебрен тоже воспрял духом. Еще бы! Лето не успело начаться, а перед французскими танками лежала практически пустынная (в смысле отсутствия войск) территория всей Германии и ее союзников. Так что первая мадам республики, супруга президента, могла преспокойно выбирать для себя на летний отпуск курорт по душе. Наступление между тем продолжалось. Хотя теперь продвижение демократических войск вглубь Германии напоминало, скорее, автопробег. Даже французские моряки осмелели и дали неприятелю два сражения (7 и 14 июня). Причем в ходе второго немцы потеряли свой линейный крейсер «Шлезвиг-Гольштейн», а следом за ним и одноименную провинцию. Кроме того, на дно Гельголандской бухты отправились несколько немецких эсминцев и легких крейсеров. *** 20 июня президент Лебрен собрал предотпускное совещание кабинета министров. Для начала, как молодой диктатор, так сказать, начинающий автократор, он позволил себе слегка опоздать. Министры, привыкающие уже к таким замашкам президента, проглотили этот жест как само собой разумеющийся. Наконец, президент вошел. Кабинет встретил его стоя. Лебрен кивнул. Все сели. - А вот вас, любезнейший,- Лебрен посмотрел на министра ГБ Пьера Пене,- я попрошу встать. Доложите-ка нам о результатах своей деятельности. - Эээ, о своей работе… - Деятельности,- многозначительно поправил министра президент. Тот аж поперхнулся. - Я… Ммм… В общем… Ведомство работает исправно. Благодаря моей раб… то есть… деятельности,- выдавил Пене,- потребности в товарах народного потребления сокращены на целых пять процентов. - Целых? – изумился Лебрен.- Надо же, без сотых и даже без десятых. А может быть вам было лень всё точно подсчитать? Или в школе плохо учились? - Нет-нет,- поспешил оправдаться министр.- Цифры абсолютно точны. Пять процентов ровно. - Хорошо-хорошо, сделаем вид, что мы вам поверили… пока. А что вы можете сказать о своей деятельности на освобожденных от фашизма и тоталитаризма территориях Германии? - О-о-о, население захвач… то есть освобожденных районов было так счастливо, что с радостью отказалось от пяти процентов всё тех же товаров народного потребления. А кто вредительски не хотел этого сделать… Впрочем, о покойниках или хорошо или лучше никак. - Вы вообще соображаете, что говорите? – нахмурился Лебрен.- Мы освободили народ Германии не для того, чтобы явиться к нему мучителями и узурпаторами. Напротив! Мы несем им демократию. А вы? «О покойниках лучше никак». А работать на немецких заводах кто будет? Я вас спрашиваю. - Ну…- замялся министр.- Господин президент, вы же всегда поощряли мою работу. Вы меня всегда продвигали. Можно сказать, вы меня открыли,- начал откровенно лебезить Пене. - Я и закрою,- мрачно пообещал президент.- Как неудачный проект. Итак, еще раз спрашиваю: кто будет работать на немецких заводах? И сам же отвечаю: освобожденные от фашизма немцы. Некто Артур Фонтен… Знаете, конечно? Так вот, он предложил свой вариант профилактической работы с освобожденным населением. Что в перспективе даст не меньше десяти процентов увеличения производственных мощностей на занятых… то есть на освобожденных территориях. Учитесь, Пене. Вот какой министр ГБ нужен Франции. Хотя вам уже поздно учиться. Ваш преемник, Фонтен, займется более пристальным изучением результатов вашей деятельности. При этом учтите, что в 37-ом году он ездил в СССР и кое-чему там научился. Побледневший Пене продолжал стоять столбом, бледным столбом, а президент, больше не обращая на него внимания, перешел к другим вопросам. Среди них самым важным был вопрос к Гамелену «Когда же наши танки войдут в Берлин?» Главком пообещал решить эту проблему в недельный срок. *** Пообещал-то главком, а решать пришлось де Голлю. Пренебрегая осторожностью, он бросил свои дивизии в направлении Берлина. Боевой (лучше было бы сказать: прогулочный) путь его частей пролег через: Любек-Росток-Магдебург-Потсдам. Наконец, 27 июня в десять ноль-ноль Первая танковая армия вступила в Берлин. Агентура сообщала, что в то же время в восточном направлении Берлин покидало командование вермахта и лично товарищ (или как там у них, в Германии) Гитлер. Свидетели утверждали, что он поносил на чем свет своих «бездарных» генералов, проклинал Гесса, «вовремя слинявшего в Англию», надавал пощечин Герингу, «не сумевшему сравнять с землей проклятую страну лягушатников» и вообще вел себя вызывающе и не совсем адекватно. - Устал старик,- ответил на это де Голль,- надорвался на трудной работе. Надо бы его поскорее догнать и устроить на отдых. Вон Жуэн в Нюрнберге местечко присмотрел интересное. Говорит, на всю германскую верхушку хватит. И столбы как раз рядом стоят пустые… пока. Хотя вот «лягушатников» я этому «арийцу» с автро-венгерским комплексом неполноценности не прощу. Эээ, покажите-ка, где тут у вас Унтерденлинден. Хочется отдохнуть по-человечески. Но отдохнуть по-человечески де Голлю не дала телеграмма из Парижа. Прислала ее не Ивонна, а старшая дочь Елизавета. За этот месяц дома произошло несчастье. Филипп, вдохновленный успехами французского оружия, перед самой сессией в Коммерческой школе сбежал из дома и поступил в армию. С эшелоном пополнения его отправили в распоряжение командующего Альпийским фронтом. Неподалеку от Ниццы эшелон был разнесен в клочья итальянской авиацией, воспользовавшейся отвлечением всех ВВС Франции на Германский фронт. Филиппа вынесли едва живого. Сейчас он лежит в госпитале Тулона. Ивонна взяла отпуск и уехала к нему. Елизавета просила отца ничего не говорить матери и пока не пытаться связаться с ней. Дело в том, что Ивонна нашла в вещах Филиппа письмо отца, в котором он в очередной раз укорял сына штатской жизнью и просил подумать над вступлением в Сен-Сир. Ивонна заявила дома, что Шарль этим самым едва не убил их сына. Первым порывом де Голля было бросить всё и ехать в Тулон. Но, к сожалению, есть люди, которые всегда думают второй раз. А второй раз – он обычно более трезвый. Опять же, иногда к сожалению. Тут же кстати подоспел и приказ выступать на Коттбус и далее на Бреслау. Так что поездка к раненому сыну оставалась где-то в сфере мечтаний о мирной жизни. *** В июле продолжалась зачистка территории Германии. К 6 августа французские войска не торопясь вышли на линию Одер-Словакия-Венгрия-Югославия-Италия. Германия оставалась только в Польше. При этом Гитлер с неистощимым оптимизмом сумасшедшего утверждал, что еще до первого снега эти «французские ублюдки» будут обязательно вышвырнуты за Рейн. Ну за Рейн – не за Рейн, а вот выбить этого чокнутого за Вислу в течение сентября де Голлю было приказано. Радом-Варшава-Кельце вместо поездки в Тулон. В двадцатых числах сентября части Вейгана окружили в Дьере остатки венгерских войск. Для ликвидации котла командование срочно начало переброску из Польши Первой танковой армии. 4 октября Дьерский котел был ликвидирован. В ознаменование столь стремительного окончания кампании правительство Французской пока еще республики присвоило «мотору летнего наступления» генералу де Голлю звание маршала Франции. - Месье, вы выиграли битву за Францию! - И проиграл сражение за семью,- горько изрек Шарль, оставшись один после торжеств, посвященных присвоению звания. Даты, события, люди Апрель 1941 г Бочки Гамелена-13 и 14. Уничтожено 13 дивизий. Всего за год активных боевых действий противник потерял 140 дивизий. 2 мая 1941 г Переход в наступление в Бельгии. В течение мая уничтожаем 27 немецких дивизий в двух котлах. Июнь 1941 г Вторгаемся в Голландию и собственно Германию. Уничтожение в двух котлах еще 29 дивизий. Плюс четыре дивизии немцев разнесла в пух авиация. Всего за май-июнь уничтожено 60 дивизий немцев и их союзников. 20 июня 1941 г Меняю министра госбезопасности на Артура Фонтена (+10% к ПП с оккупированных территорий). ПП было: 129/99, стало: 138/109 и непрерывно увеличивается по мере восстановления промышленности в Германии. 27 июня 1941 г Захват Берлина. Сентябрь 1941 г Выход на Вислу. Между Францией и СССР остается узенькая прослойка из остатков Рейха. Обращаю свой благосклонный взор на союзников Германии. |
