| Vladimir Polkovnikov AAR-мастер  Нижний Новгород Старейшина Генерал-поручик (12) 4424 сообщения  |
1217 год вскрыл давно созревший нарыв в притихшем герцогстве Толедо. 23-летний герцог Сунифред чего-то не поделил с 20-летним братом Ферраном, графом Куэнки. 11 февраля Ферран известил брата, что больше не считает себя обязанным подчиняться такому сеньору. Вместо того чтобы попытаться уладить дело миром, Сунифред пригрозил неверному вассалу смертью через повешенье и поднял полки. Война начала разгораться не на шутку. Дело дошло до вмешательства деда повздоривших молодых Хименесов, то есть до самого короля Мартина. Взяв с собой валенсийское ополчение, старик отправился в Куэнку. 10 марта соединенные силы короля и герцога настигли уходящую армию Феррана. Сунифред, брызжа слюной, требовал немедля атаковать негодяя и притащить его в Куэнку на поганой веревке. - Зачем же так? – пытался образумить внука дед. – Вы же братья, надо попытаться поладить. Пошлем к Феррану парламентеров. Пригласим его на семейный совет, так сказать. - А потом схватим его тут и казним, - подхватил Сунифред, потирая руки. Мартин лишь покачал головой: - И в кого ты такой уродился? Ну ничего святого для человека. Как на тебя Испанию оставить? Впрочем, мне тогда уже будет все равно. Через полчаса парламентер был уже в шатре графа Феррана. - Значит, они хотят, чтобы я сам приехал к ним? – уточнил граф. - Точно так, сеньор. - И что еще они велели сказать? - Король просил положиться на милость монарха и деда. - А Сунифред? - Его высочество ничего не изволил добавить, - пожал плечами посол. - Готов поспорить, эта бешенная собака предложила меня связать и казнить. Передай им, что пусть ищут дурака в другом месте, а именно в своем шатре. Еще через полчаса этот ответ был в точности передан королю Мартину. Шестидесятилетний дед посмеялся от души. - Так и сказал? В моем шатре? Ха-ха. Слышь, Сунифред, ищи, говорит, дурака в своем шатре. Порадовал старика Ферран, умница. - Ничего смешного не вижу, - насупился Сунифред. - А дурака тоже не видишь? – подмигнул ему дед. - Вижу одного, - буркнул внук, посматривая на побледневшего парламентера. – На его месте я бы остался там. - Ваше высочество, - залепетал несчастный, - посол что осел, чем нагрузят, то и везет. - Угум-с, теперь будешь что гирлянда: где повесят, там и повисишь. Сунифред встал и пошел к выходу. - Ты куда? – окликнул его дед. - Хватит лясы точить, пора кровь пускать. Ты как хочешь, дед, а я атакую. Через час на равнине уже кипело энергичное взаимоистребление армий двух братьев. Сами Сунифред и Ферран разъезжали на конях позади своих воинов и выкрикивали угрозы в адрес друг друга. Король Мартин взирал на это с высоты холма и приговаривал: - Щенки. И воевать-то толком не умеют. Хайме! – окрикнул он маршала. – Возьми рыцарей и смети его полки с поля. - Кого, ваше величество? - Хайме, не нужно убеждать меня сверх уже имеющегося убеждения, что ты полнейший идиот. Мы против кого пришли воевать? - Против графа Феррана. - Вот его и смети. - Есть! – выкрикнул маршал и бросился к коню. Атака королевских рыцарей была неудержимо стремительной. Они смели с поля не только полки Феррана, но и часть полков Сунифреда. К счастью, сам Ферран успел бежать и укрыться в Куэнке. Сунифред в ярости приказал повесить не только парламентера, но и всех взятых в плен простолюдинов: - Ушел, гнида казематная! Ну ничего, повисите-ка пока за своего господина. Осаду Куэнки король взял на себя, оттеснив армию Сунифреда подальше от ворот. А то, неровен час, еще первыми ворвутся город, беды натворят. Убедившись, что городу не грозит месть герцога Толедо, Ферран решил сдаться деду. 12 апреля 1217 года город открыл ворота. Ферран лично вышел к деду и попросил его покровительства. Мартин уверил раскаявшегося внука: - Не бойся, я на Сунифреда надавлю. Никуда не денется, примет тебя обратно и к делу определит. Ферран благодарно склонил голову. - Еще чего! Повешу и все! – ярился Сунифред. - Сунифред, но он же твой брат, - пытался успокоить его король. - Гнида он, а не брат. Мы таких братьев пачками в Средиземном море топить будем, когда… - он хотел сказать «когда ты умрешь», но даже его скудного ума хватило, чтобы вовремя остановиться. Никак не мог повлиять на внука король. В отчаянии он вспомнил о своем духовнике, отце Эстебане. - Отче, может быть, вам удастся повлиять на неразумного? Я вас щедро отблагодарю. - Попробую, ваше величество, - поклонился Эстебан. Эстебан де Мендоса прекрасно понимал, как надо действовать. Кроме того, он понимал, что нынешний государь стар, и надо бы подумать о жизни при его преемнике. Тем с большей охотой святой отец взялся за это поручение. - Ваше высочество, - вкрадчиво начал он свои увещевания, - ваш царственный дед… - Пенек старый! – отрезал Сунифред. - Да, как скажете, пусть будет пенек старый. Но вы, ваше высочество, не захотите же подвергать риску свое будущее. - А что такое? - Я и говорил, ваш царственный дед явно отдает предпочтение Феррану. Зачем раздражать старика? Не дай Бог передаст корону ему. - Но салический закон… - Э, ваше высочество, законы пишутся людьми. Сегодня салический, завтра – еще какой-нибудь. Лучше наберитесь терпения, успокойте старика. Простите Феррана хотя бы для вида. Дайте ему должность при дворе. - Он же под меня опять рыть начнет. - А вы назначьте его епископом Толедским. Все провинциальные епископы у меня вот где, - показал почетный инквизитор плотно сжатый кулак. – Ежели чего, обвиним в ереси. Тут уж ему и король не поможет. - Хорошо, пусть будет по-вашему. Если все будет нормально, в накладе не останетесь, но если вы супротив меня… Сразу от Сунифреда отец Эстебан пошагал к Феррану. - Ваше высочество, вы понимаете, что ваша жизнь в опасности. - Да, святой отец. Целыми днями молю Господа, чтобы вразумил брата. - Молитва – это хорошо, но еще лучше пожертвования на дело святой инквизиции. - Я готов дать, сколько нужно. - Очень хорошо. Попробую убедить Сунифреда не только сохранить вам жизнь, но сделать, например, епископом. - Буду вам весьма признателен. Так к всеобщему удовлетворению удалось разрешить тупиковую ситуацию. Конечно, больше всех был удовлетворен Эстебан де Мендоса, умудрившийся ухватить мзду со всех троих Хименесов. Король Мартин, честно говоря, давно уже подозревал своего духовника в излишнем сребролюбии. Но, с другой стороны, никто и никогда не мог бы обвинить напрямую святого отца, ибо его рыжий помощник Мигель исправно работал в пыточных казематах. Бывало даже, стареющий король говорил: - Глядя на духовника, боюсь и умирать-то после него. Как бы не встретить его у врат рая вместо святого Петра. Представьте, стоит у врат рая отец Эстебан и взимает мзду за вход. Бррр, ужас. А вдруг у меня денег не хватит? Лучше уж я проскочу, пока он тут заправляет. *** Вскоре после замирения Сунифреда и Феррана короля Мартина настигла еще одна неприятность – умер тайный советник Арталь. По этому случаю Мартин опять спустился из своей комнатушки (весь усыпанный клочьями пергамента). Как ни верти, а новый тайный советник был необходим, ибо скверна расплодилась пуще прежнего. Не только церковники, но и простой люд перестали почитать старого короля. Отношение к испанскому монарху со стороны вассалов и коллег-королей тоже оставляло желать лучшего. Репутация Мартина после безжалостного присоединения нескольких взбунтовавшихся вассалов, мягко говоря, была слегка запятнанной. Со всем этим нужно было бороться. На должность тайного советника была назначена жена покойного Арталя принцесса Констанса. Большего внимания потребовал выбор кандидатуры епископа. С таким благочестием духовного пастыря необходимо было выбирать очень аккуратно. Не дай Господи, окажется праведником, тогда пиши пропало. Все знали, чем кончались такие истории, скажем, между Генрихом Германским и Григорием VII или между Генрихом Плантагенетом и Томасом Беккетом. Не хватало еще таких происшествий в королевстве Испанском. Именно поэтому новым епископом стал молодой, розовощекий чревоугодник и бабник Джоан Барри. Его молодость (17 лет) надежно гарантировала несколько лет мира между властью светской и духовной, а юношеская бурлящая натура еще долго обещала избавлять короля от режущего глаза показного благочестия. Новое начальство Эстебан де Мендоса принял без удовольствия. Молодой и энергичный епископ решил показать, кто здесь хозяин, начал совать нос во все щели. Поэтому каморку дядюшки Мигеля (под таким названием числились в документах пыточные казематы) пришлось временно прикрыть. Вынужденный отпуск Эстебан решил провести в Мендосе. Тем более, что его воспитаннице уже исполнилось 7 лет, а значит, наступила пора обучения. Владислава встретила своего дядю с восторгом. Все это время мать ей твердила, что вот, мол, скоро приедет ее дядя, самый настоящий священник, и поможет ей приобщиться к тайнам богословия. Хуан же был настроен весьма скептически, пытался спорить с женой, но получал столь решительный отпор, что тут же спешил ретироваться на двор, где 12-летний Рауль выказывал чудеса ловкости в боевых упражнениях. Наконец, долгожданный воспитатель явился. Владислава, не дав гостю отдохнуть с дороги, взгромоздилась ему на колени. - Дядя Эстебан, а правда, что король Мартин антихрист? - Это кто тебе такое сказал? - Рауль. А ему мельников Густаво. Эстебан повернулся к Мигелю: - Понял? - Понял, сеньор, - поклонилось рыжее чудовище и вышло из залы. - Нет, не правда, - Эстебан пощекотал девчушку. – И больше такого не говори. Поняла? - Ага, - взвизгнула та от восторга. Вскоре Марина пригласила всех за стол. Эстебан наслаждался семейным уютом, рассказывал о столичных новостях, делился планами на будущее (не всеми, конечно). И как бы вскользь бросил: - А Владиславу лучше бы мне взять с собой в Валенсию. - Как в Валенсию? – всплеснула руками Марина. - Там ей будет лучше. Там и учителя-богословы, что самих принцев учат, и книги, и двор. А здесь в захолустье что? Помнишь, брат, как меня аббат Фернандес забирал? Аккурат в том же возрасте. - Да, пожалуй, Эстебан, ты прав, - согласился Хуан. – Только не переборщи с наукой. - Обижаешь, брат, - хихикнул Эстебан. – С моей наукой не переборщишь. Владислава, хочешь посмотреть на живого епископа? - Очень, - загорелась девчушка. – А у тебя есть? - Есть один, - усмехнулся Эстебан, - почти ручной. Его даже погладить можно, когда он сытый. - Здорово! А мне тоже можно ручного епископа? - Подожди, вырастешь – штабелями их укладывать будешь. Попомни мое слово. Так состоялось это историческое во всех отношениях решение, думается мне, повлиявшее на судьбы мира… и не одного. Остаток отпуска Эстебан провел в общении с воспитанницей. Девочка обладала живым от природы умом, лезла буквально в каждую щель, бесконечно сыпала своими «а зачем?» «а почему?». Но одна маленькая деталь портила все впечатление. При своей явной одаренности Владислава обнаруживала просто патологическую леность в обучении. Ой, и буквы-то она писать устала, и глазки у нее слипаются, и вообще голова болит. Но стоило лишь выти из-за стола и отшвырнуть надоедливые книги в сторону, как и голова проходила, и глазки разлипались. Долго ли, коротко ли, а пришло время уезжать в Валенсию. С тяжелым сердцем провожал Хуан свою дочь, не чая уже увидеть ее такой же жизнерадостной и по-доброму улыбчивой, но судьба есть судьба, против нее не попрешь, только пуп надорвешь. В конце концов, у него оставалась еще надежда всего рода – Рауль, который обещал вырасти честным и благородным идальго. Марине тоже хотелось побыть подольше с дочерью, но ее закрутили дела: вдруг куда-то запропастился мельник, и некому было заняться помолом. *** В июне 1218 года графиня Сенусси отделилась от герцогства Толедо, пытаясь избежать плотских домогательств со стороны Сунифреда. Заступиться за бедную женщину было некому. Брат герцога, епископ Ферран, которому по должности было положено усмирять сеньора, даже и пикнуть не смел. Сунифред, чтобы держать брата в узде, распорядился повесить в его покоях петлю под потолком, «дабы напоминала предателю о бренности жизни его суетной». Король Мартин как раз в то же время похоронил свою жену, герцогиню Гитарду. поэтому старику было не до этих мелких свар. Он ограничился посольством к непокорной графине предложения стать вассалом непосредственно самого короля. Та с радостью согласилась. Забегая вперед скажем, что это ничуть не спасло ее от… короче, не спасло. В начале 1219 года крестьяне Альсехираса опять попытались напомнить о себе центральной власти. Но король Мартин, занятый поисками новой супруги, грубо отругал свою управляющую и велел послать челобитчиков ко всем чертям. Собственно, раньше этого бы вполне хватило, и крестьяне счастливые и довольные словом государевым разошлись бы по домам. Но не сейчас. Вопль «Антихрист на троне!» поднял на ноги всю провинцию, заполыхали поместья, закачались на деревьях сеньоры. Разгоралась настоящая испанская жакерия. Усмирять бунтовщиков вызвался сам маршал. Он считал себя засидевшимся без доброго дела, а потому с восторгом принял даже такую возможность развеяться. Вскоре пожар был потушен. Это было тем более кстати, что король Мартин подыскал себе пару. Несчастной стала принцесса Констанция, дочь английского короля. Придворные застонали под тяжестью королевского чрезвычайного налога на свадьбу. Венчал «молодых» (кавычки уместны хотя бы в отношении 62-летнего короля) сам епископ Джоан. На свою беду (или счастье) он так растрогался на церемонии, что ненароком брякнул: - Ваше величество, смотрю на вас и умиляюсь. Ах, как жаль, что мне никогда не занять это место под венцом. - Чего же это никогда? – удивился Мартин. – Сейчас нас довенчаешь и вставай. У меня вон дочь вдовая. А отец Эстебан вас обвенчает. - То есть как это? – опешил епископ. - Руками, - ответил ему Эстебан. Так в один день отпраздновали две свадьбы. И король и епископ обзавелись супругами. Однако супруга супруге рознь. Истинно говорю вам: не дай Господи жене быть умнее мужа. Вот послушайте, что приключилось в герцогстве Толедо. Помните, Сунифред женился на Эсклармунде из Испанской Марки? Эсклармунда оказалась женщиной незаурядной, склонной не к вышиванию крестиком, а к управлению и дипломатии. Все это, разумеется, вызывало справедливую зависть мужа: «Почему она? Почему не я?» Его можно было понять. В то время, как жена управляла герцогством, Сунифреду оставалось лишь сидеть в замке и вышивать крестиком. Какой же мужик будет долго терпеть подобное положение дел? Вот и надумал Сунифред прибрать дела державные в свои руки, а жену, чтобы не мешала, отправить куда подальше. Выделил ей в графство Молину и принялся бражничать, празднуя свободу. Сначала вино, потом девки, дебоши, веселые затеи. Управлять самостоятельно Сунифреду явно понравилось. Эсклармунда, не будь дура, быстро смекнула, что муженек просто-напросто решил от нее избавиться, откупившись графством. А прознав про девок, решила отомстить, по-женски. Нашла среди придворных менее противную харю, некоего Бофиля, и… приблизила к себе. Бофиль оказался под стать своей пассии, умный, хитрый, честолюбивый. И ну подзуживать Эсклармунду к отделению от герцога. Вода, она и камень точит, а подкрепленное эротическим шантажом подзуживание способно своротить с пути истинного и самого папу Римского. Эсклармунда уступила. 24 июня 1220 года Сунифред прискакал самолично жаловаться деду на неверную жену. Дед, именно сейчас болезненно воспринимающий любой намек на измену молодой жены, слишком близко к сердцу воспринял обиду внука. Не успевшему передохнуть после усмирения Альсехираса маршалу Хайме был отдан приказ идти и покарать. А вот кого, маршал не расслышал. На всякий случай он решил покарать всех, кого встретит. Первым делом, его полки покарали рабочих лесопилки в Кадисе. Большую часть выпороли, зачинщиков (правда, неизвестно зачинщиков чего именно) повесили, а саму лесопилку сожгли. Узнав об этом, Мартин схватился за голову. Маршалу был послан приказ: «Идиот! Дважды идиот! Ничего больше не трогай. Разбей армию Бофиля и марш домой. Я тут с тобой разберусь». Приказ возымел силу. Армия в пути больше не безобразничала, а активно искала полк Бофиля. Наконец, 18 июля это ей удалось. Отряд беспечного любовника и по совместительству управляющего Эсклармунды стоял на привале. Единым духом обрушилась на него армия Хайме. Не выдержав фазы перестрелки, Бофиль бежал с поля боя. Повинуясь приказу короля, Хайме повернул обратно, предоставив осаду Молины герцогу Толедо. Как это ни странно, вся история кончилась ничем. Эсклармунда для вида посопротивлялась пару месяцев, а затем, когда Сунифред слегка остыл, явилась к нему лично с ключами от города. Что там у них произошло в палатке, неизвестно. Только через полчаса супруги вышли к людям все взъерошенные, но чрезвычайно довольные друг другом. Вся вина была взвалена на ускользнувшего Бофиля, Эсклармунда публично была признана жертвой коварного предателя и… через полгода снова получила графство. Не заводите шибко вумных жен, камрады, не заводите. *** Все это время Эстебан де Мендоса проводил в обществе своей племянницы. Святой отец так увлекся ролью воспитателя, что забросил свои излюбленные застеночные дела, полностью положившись на Мигеля. Девочка положительно очаровала старого инквизитора. Ее чистый, незамутненный земными гадостями ум был полностью открыт восприятию любой информации, выдаваемой за истину. Первой мыслью Эстебана было воспитать Владиславу по образу и подобию своему, то есть личностью корыстолюбивой, циничной и абсолютно равнодушной к вопросам религии. Но одного взгляда в ее глаза хватило, чтобы старый негодяй отказался от этого плана. Он окружил девочку вниманием и заботой, стараясь оградить от всей грязи, имевшейся вокруг в достатке. Но грязь, это штука такая. Когда ею заляпывают, то брызги летят на все вокруг, а когда от нее очищают, она имеет свойство частично сползать и с окружающих предметов. Эстебан сам не заметил, как душа его, еще год назад черствая и предельно циничная, начинает понемногу смягчаться. Можно представить себе ужас старого развратника, когда он, как-то проезжая мимо королевской оранжереи, вдруг непроизвольно остановил возок и залюбовался цветами. «Старею, однако» - решил он. – «Надо для профилактики заглянуть к Мигелю». Но даже вид пытаемых не произвел на Эстебана должного впечатления. А когда святой отец почувствовал жалость к очередному грешнику, он с воплем кинулся наружу. Так что еще неизвестно, кто кого воспитывал. Но вскоре Эстебану и Владиславе пришлось заняться воспитанием всерьез. И не друг друга, а сына тайной советницы Констансы, Андреа. Парень явно спятил. Он утверждал, что слышит голоса. «Шизофрения», - похолодел король при одной только мысли об этом ужасе. И вновь всплыл призрак маршала-шизофреника Лубко, убитого по его приказу. Наконец, пришло время Мартину вспомнить о Боге и… отце Эстебане. - Святой отец, помогите. Внук мой, Андреа совсем спятил, совсем как покойный Лубко. - Помочь, - с готовностью подхватил Эстебан. – Надо будет за братом в Мендосу послать. - Что вы, что вы? – в ужасе замахал король. – Не могу, видит Бог, не могу. Мне и Лубко до самой смерти хватит. Святой отец, вы же излечил когда-то маршала. Спасите и Андреа, молю тебя. - Ваше величество, но спасает Бог, а не я, грешный. Я могу только помолиться. - Помолитесь, святой отец, очень вас прошу. Ваша молитва наверняка угодна Господу – сколько вы во славу божью сожгли еретиков. - Да уж, - поморщился Эстебан. – Ладно, помолюсь. - Вот и спасибо, - король направился к выходу, но в самых дверях остановился. – Да, и еще, святой отец. Я Андреа к вам пришлю, а то, неровен час, зарубит кого, как покойный Лубко. Надо сказать, что последняя фраза как-то не вдохновила отца Эстебана. Зато Владислава приняла новость с восторгом: - Ура! У нас есть возможность послужить Богу. Чур, Андреа будет спать на коврике возле моей кровати. - Тогда, рядом со мной будет спать Мигель с балшим кынжалом, который отец из похода привез. На всякий случай. И началась у наших героев совсем другая жизнь. Шизофреником Андреа оказался не буйным. С мечом не бегал, все больше сидел в углу и бормотал. На вопрос, с кем это он, следовал неизменный ответ «Я слышу голоса». Но несмотря на кажущееся спокойствие больного, Эстебан поддевал под сутану кольчугу, за поясом носил нож и засыпал только если рядом находился бдительный Мигель. Мигель, кстати, тоже предлагал свои методы лечения больного, но, опасаясь гнева короля, Эстебан был вынужден отклонить это великодушное предложение (хотя и всецело его разделял). А вот Владислава ничуть не боялась шизофреника. Она проводила с ним все свое свободное время. Кормила его с ложечки, показывала книжки с картинками, рассказывала истории из Ветхого Завета. Слушая ее болтовню, Андреа успокаивался и засыпал. 30 января 1221 года к отцу Эстебану пожаловал аббат, занимавшийся ранее воспитанием парня. Андреа со временем по замыслу деда должен был стать священником, поэтому проходил курс обучения в монастыре. Но, как утверждал аббат, мальчик отличался леностью и полной неспособностью усваивать уроки учителей. Да шизофрения, продолжал аббат, это лишь уловка, чтобы увильнуть от занятий. Какого же было его удивление, когда он обнаружил Андреа читающим Библию под руководством 11-летней девочки. - Кто этот страшный старикан? – задал аббат каверзный вопрос Андреа, тыча пальцем в картинку. Андреа сверкнул глазами и вцепился провокатору в горло: - Это - Моисей, невежда! Мигель едва сумел оттащить вопящего парнишку. - Ты посмотри, - изумился, отдышавшись, аббат, - какой воинствующий священнослужитель. Так и запишем. Это ты, девочка, научила его? - Да, - не стала скромничать Владислава. С того дня, вдохновленная первыми успехами подопечного, она с удвоенной силой принялась за его воспитание (пока отец Эстебан молил Господа избавить его поскорее от такого квартиранта). 8 декабря 1221 года Андра разбудил Владиславу рано утром: - Госпожа! – глаза его так и сияли. – Я их больше не слышу. - Что случилось? – спросонья Владислава обычно туговато соображала. – Кого ты не слышишь? - Голоса. Они умолкли. Я излечен. Спасибо вам, госпожа, век не забуду. И Эстебан повторил то же, узнав эту новость: - Век не забуду, Владислава. Видать, на тебе и вправду божье благословение. Обрадованный король приказал выдать Владиславе все, чего она только захочет. Эстебан лично повел ее в королевскую сокровищницу. Показывал то, это, но девчушка к великой досаде наставника попросила дать ей трактат о ересях в кожаном переплете. И больше ничего. Но на этом заботы Эстебана не закончились. В беседе с глазу на глаз наследник престола Сунифред Толедский попросил святого отца, прославившегося своей разыскной деятельностью, найти богомерзкого Бофиля. «Я хочу его печень съесть», - прокомментировал просьбу Сунифред. Пришлось отцу Эстебану напрягать Мигеля. Долго ли коротко ли, но в начале 1223 года Бофиль был обнаружен… Даты, события, люди 1217 г Война с внуком Ферраном, отделившимся от герцога Толедо. 1218 г Смерть жены Гитарды. 15 декабря 1219 г Женитьба на дочери английского короля Констанции. налог 2100 монет. 1220 г Война с взбунтовавшейся супругой Сунифреда, герцога Толедо, и ее управляющим Бофилем. 1221 г Чудесное исцеление от шизофрении ценного придворного Андреа. У нас и так с мужиками туго, а тут еще с ума сходить повадились. Так что хотя маленький, но праздник. |
