| Vladimir Polkovnikov AAR-мастер  Нижний Новгород Старейшина Генерал-поручик (12) 4424 сообщения  |
- Отец Эстебан, не грешно ли мне желать рождения у сестры сына, а не дочери? – король сокрушенно вздохнул. – Я не ропщу на Господа, но как же мне нужны настоящие кабальеро при дворе. Маршал Бьеви уже стар, сын его Лубко, говорят, не в себе. На кого же опереться в деле похода на неверных? - Нет, ваше величество, это не грех. Вижу, вами движет радение христианское, забота о пользе пресвятой нашей Церкви, - Эстебан с трудом подавил зевоту. Боже, как же надоело. Каждый день одно и то же. Хоть бы родила скорее, что ли. Хоть мальчишку, хоть девчушку, хоть неведому зверушку. А хоть бы и вовсе окочурилась. Лишь бы не выслушивать каждый день эти стенания государевы… В залу без стука влетел мажордом: - Беда, государь! Принцесса при смерти. - Ах ты, Боже мой! Прогневили-таки мы Господа, - подскочил Мартин и бросился к двери. Эстебан облегченно вздохнул и расслабленно перекрестился: - Порой я даже и не знаю, может, и в самом деле Он нас слушает. Сестра короля Мартина Гийельма скончалась к вечеру, 2 февраля 1191 года. Ребенка спасти не удалось. Ее муж, епископ Беренгер самолично отслужил панихиду. На старика было тяжело смотреть, он сразу как-то поник, съежился. Слезы яркими бриллиантами капали с его длинного носа, смешиваясь с соплями. «Ну, и противно же» - думал присутствующий на службе Эстебан – «Пожалуй, и этот долго не протянет. Ишь как убивается. Да и король не лучше. Видать не столько сестру жалко, сколько свою накрывшуюся программу по разведению придворных. Хотя у покойницы вроде сын остался. Сколько ему? Кажется, четыре года». На плечо Эстебана легла рука. Он оглянулся. Король. - Отец Эстебан, мы, как христиане, должны мужественно переносить удары судьбы. Крепитесь. Сын Гийельмы, Хайме, узнав о смерти матери, кажется, тронулся умом, - король внимательно всмотрелся в лицо духовника. – Однако аббат Фернандес был прав, рекомендуя вас. Как мужественно вы встретили этот удар. Ни одна черточка не дрогнула на вашем лице. - Ну что вы, ваше величество, это мой долг, как пастыря – подавать пример стаду христову, - поклонился Эстебан, думая: «Да плевать я хотел на вас и вашу семью». - Я не ошибся в вас, - сквозь слезы попытался улыбнуться король. – Значит, я принял правильное решение. - Осмелюсь спросить, какое? – насторожился Эстебан. - Отдать несчастного ребенка вам на воспитание. И если вы вернете ему разум, благодарность моя не будет знать границ. Проводите отца Эстебана, - кивнул король слугам. Эстебана подвели к детской, где находился сумасшедший Хайме. «Святой» отец судорожно вздохнул и открыл дверь. Прямо посреди комнаты сидел мальчик, державший на коленях тарелку с кашей. Левой рукой он размазывал кашу по ковру, а правой – слюни по лицу. «Вроде обычный ребенок, как все» - мелькнула у Эстебана мысль. Но когда ребенок с диким ревом запустил в него тарелкой и принялся в припадке кататься по полу, у «святого» отца мелькнула совсем другая мысль. Приводить ее здесь я не буду, во избежание недоразумений с администраций форума. Полгода бился Эстебан де Мендоса с бесноватым чертенком. Полгода он отправлялся в детскую как на каторгу. Что только не пришлось вытерпеть нашему герою. И ряса у него горела, и волосы ему клеем обливали, и из арбалета в задницу он получал (хорошо хоть стрела была не совсем настоящая). Уже через пару месяцев Эстебан начал ловить себя на том, что просто сидит и тупо улыбается, а на исповедях короля не к месту хихикает. «Блин, неужели заразно?» - пугался он. – «Я так долго не протяну» - следовал логичный вывод. Все чаще и чаще к вечеру у «святого» отца не оставалось сил даже снять с себя рясу. Так и валился спать не переодевшись. Два раза даже промахнулся мимо кровати. Прошла весна, минуло лето, наступила осень, но Эстебан этого даже не заметил. Наконец, нервы его сдали. В очередной раз, с трудом добравшись до своей роскошной кельи, Эстебан даже не посмотрел в сторону кровати, а рухнул на колени перед распятием: - Господи! – непроизвольно вырвалось у него. – Помоги мне, Господи. Сил моих больше нет. Он же меня в могилу вгонит. Век тебя помнить буду, помоги, пожалуйста. Карты из кельи выброшу, девок водить перестану, даже вино пить буду не чаще, чем через день, только помоги, - так причитал «святой» отец, покуда силы не оставили его совсем, и он не забылся глубоким сном. На следующий день, 12 октября 1191 года, он, как обычно, отправился в детскую. Прежде чем войти в дверь, Эстебан хорошо отработанным движением подхватил с пола ведро и просунул его впереди себя. На секунду замер, прислушиваясь. Странно, сегодня о ведро ничего не звенькнуло. Обычно Хайме запускал в дверь чем-нибудь тяжелым или гадким, но сегодня… «Ловушка» - мелькнула мысль. – «Затаился и ждет, когда я весь в дверь пролезу. Господи, помоги». Эстебан осторожно начал втягиваться в комнату. Ничего не происходило. Наконец, он рискнул высунуть полглаза из-за ведра. От увиденного руки его разжались, и ведро со страшным грохотом покатилось по полу. В комнате все было аккуратно прибрано. Хайме смирно сидел за столом и смотрел гравюры в большом фолианте. Увидев входящего наставника, мальчик радостно закричал: - Отец Эстебан! Ура, ура. А сегодня вы мне почитаете книгу? Не в силах от потрясения что-либо произнести, Эстебан лишь кивнул головой, слезы душили его. «Господи, спасибо. Буду должен… два раза». Король Мартин был вне себя от радости: - Отец Эстебан, это же просто чудо. Мальчик совершенно исцелился. Как вам это удалось? - Терпением и молитвой, - честно ответил Эстебан. - Это потрясающе. Вы просто святой. Радость-то какая. И тем приятнее, что на днях я выдаю замуж старшую дочь, а наследник Аньфред женился у себя в Толедо. Кстати, о наследнике. Святой отец, что-то с Аньфредом неладное творится. Совсем помрачнел парень, и так был не ахти, а теперь, когда на него нахлынул какой-то стресс, совершенно опустился. Боюсь, что ни военных, ни дипломатических способностей у него не осталось (0/0/5/6) - VP. Не поможете? - Ваше величество, помогает лишь Бог, а я, грешный, могу лишь молиться. Но это можно сделать и в деревне. Разрешите для поправки здоровья съездить к брату в Мендосу. - Да, да, конечно. Но возвращайтесь поскорее, нам будет вас не хватать. На следующий день Эстебан выехал из Валенсии в Мендосу. *** - Вот такие, брат, дела, - закончил Эстебан рассказ о своей жизни брату. – Теперь я и сам не знаю, что думать об исцелении мальчишки. Братья сидели в замковой зале Мендосы у теплого очага. - Как что, - удивился Хуан. – Бог помог. - Как у тебя все просто. - А чего усложнять-то? - Ладно, оставим это. Ты мне вот что скажи, Хуан. Тебе который год? 28-ой. Так когда же ты подумаешь о продолжении рода? - Э, брат, не сейчас. Вот когда найду ее, даму сердца, тогда… - Тьфу на тебя с твоими рыцарскими бреднями. Что тебе у соседских сеньоров девок мало, что ли? - Эх, Эстебан, ну, видел я их. Разве же это дамы? Так, кончиты провинциальные. Они даже сморкаются. Из подмышек пахнет, изо рта пахнет, ветры пускают. А дама должна быть… - Какой? - Ну, такой… - Хуан беспомощно развел руками. – Такой неземной что ли. - Что, и по нужде уж ни-ни? – хихикнул Эстебан. – Я тебе вот что скажу. От женщины должно пахнуть женщиной, а не бестелесным ангелом. Тогда ее приятно… - Дурак, - обиделся брат. Некоторое время длилось молчание. - Кхм, - нарушил его Хуан, - ты лучше скажи, надолго ли приехал? - До весны поживу. У нас ведь епископ овдовел. Так король обещал ему отдать в жены вторую свою сестру, как той сравняется 16 лет. Значит, весной свадьба. Я этого не пропущу. Фигушки вам, - Эстебан выразительно покрутил в воздухе двумя замечательными кукишами. Хуан проследил за полетом кукишей, сверкающих золотом и бриллиантами. - У тебя на пальцах целое состояние. - А то. Знаешь, как мне были благодарны король и епископ за исцеление Хайме? Выгодное это дельце, чудеса Господни, скажу я тебе по секрету. Есть у меня соображения, как их использовать с неплохой выгодой. - Богохульник, - прокомментировал Хуан. – Ты, я смотрю, и в Бога-то не веришь. И это после того, что Он для тебя сделал. - А хоть бы и так. Главное – не во что веришь, а в какую твою веру верят другие. В мою веру, причем истинную, теперь верят свято. - А сам ты во что веришь? - Не знаю, - честно признался Эстебан. Остаток своего отпуска Эстебан провел в планировании Чудес. Ибо, как он любил говаривать, хорошо только то чудо, которое хорошо спланировано. Хуан много сидел с братом в его каморке и наблюдал за манипуляциями чудотворца. А у того пока дальше простых карточных фокусов дело не двигалось. - Без помощников не обойтись, - наконец решил Эстебан и завербовал бывшего привратника Хорхе. Тот был уже давно отставлен от ворот и подвизался на замковой поварне. Целый месяц Хорхе учился восставать из мертвых, прозревать из слепых и т. п. - Эх, если бы еще придумать, как воссоединять части тела у одноного8го, однорукого, евнуха… Но от подобных экспериментов Хорхе отказывался напрочь. Наступила весна. Братья попрощались, и Эстебан в сопровождении Хорхе отправился в Валенсию. *** Свадьбу королевской сестры и епископа Беренгера справляли скромно, так как у короля случилось большое несчастье. Хотя, как сказать, может быть, это было несчастье не столько у короля, сколько у всей державы в целом (и у камрада VP в частности). Дело все в том, что у Аньфреда, герцога Толедо, родилась дочка, назвали ее Гилинда. Отец девочки, находясь у ложа роженицы, испытал при этом непередаваемое потрясение. Когда его вывели из комнаты, обнаружили, что стресса у наследника престола как ни бывало, а вот текущие по подбородку слюни, бессмысленный взгляд и глупое похихикивание выдавали беду куда пострашнее стресса. Аньфред впал в сумасшествие. Видимо, молитвы забывшего в Мендосе молиться Эстебана так и не дошли до Господа. Сам Эстебан, от греха подальше, решил под благовидным предлогом на время удалиться из столицы. Мол, поеду мусульман крестить. И отправился в Кастельон. В начале мая в Кастельоне проходит традиционная ярмарка, на которую съезжаются купцы со всей Испании, крестьяне со всей провинции и любопытные со всего города. Не был исключением и 1193 год. С утра гомон толпы на центральной площади набирал силу. Торговцы расхваливали свой товар, чиновники взимали мзду правую и левую, жулики тырили кошельки у зазевавшихся баб. Бабы поднимали невообразимый визг. Толпа кидалась ловить вора, ловила, как правило, не того, и вваливала ему по полной. Тот от обиды начинал сам воровать и затем участвовать в избиении следующего невинного. Торговый день набирал свою силу. Вращавшаяся на площади публика начала замечать, что у решетки собора происходит что-то интересное. Именно там ощущалась большая плотность людей. Неужели бродячие артисты? Надобно сходить и посмотреть, решали любопытные. А у решетки собора происходило вот что. На помост вышел человек в рясе и распростер руки. - Люди, христиане и мусульмане. Внемлите мне. Вчера лишь я вернулся из Святой земли. И во время путешествия по морю застигла нас в пути буря, поднятая не иначе как самим нечистым. И не чаяли мы уже спастись, и уже начал я молиться неистово, испрашивая отпущения грехов команде. И раздался вдруг гром пуще прежнего и услышал я глас Божий. И сказал мне Господь: «Вы будете спасены, но взамен ты будешь служить мне во славу. Иди в Кастельон и скажи жителям города, что за грехи их нашлю я на них чуму, оспу, скверну всяческую. И лишь одно это снадобье может исцелить истинно верующих и праведных». Тут почувствовал я у себя в руках эту бутыль, - показывал чернорясый какую-то бутыль с мутноватой жидкостью. – Подходите, кто не желает смерти. всего полпесо за глоток. - Врет он все! – послышались выкрики. – Гнать его в шею! В реке утопить! Вдруг один крестьянин ринулся к чернорясому с воплем «А вот я его!», но тут же дико вскрикнул, почернел лицом и рухнул на землю, содрогаясь в конвульсиях и пуская пену изо рта. - Вот он, знак Божий! Чума на головы неверующих, - торжествовал чернорясый. Толпа в ужасе отхлынула. – Но Господь не без милости, - продолжал шарлатан, - и я могу исцелить даже умершего, - с этими словами он подошел к телу крестьянина и влил глоток мутной жидкости в его глотку. В то же мгновение произошло чудо. Крестьянин перестал биться в судорогах, открыл глаза и произнес: - Верую! Истинно верую во Иисуса нашего Господа. Толпа в шоке смотрела на него. - Чудо! Господь явил чудо! – вещал чернорясый. – Всего полпесо за глоток и только христианам. А на головы язычников и мусульман – гнев божий! Все христиане ринулись к торговцу чудом. Немедля образовалась очередь. Оживший крестьянин стал помогать своему спасителю, собирая деньги с жаждущих. Люди отхлебывали из бутыли и благоговейно закатывали глаза. - Чувствуете ли вы? – вопрошал чернорясый. - Воистину чувствуем, - неизменно отвечали ему. Многие из мусульман бросились к воротам храма, упрашивая местного священника немедленно крестить их. И сразу же после крещения бежали к повозке чудотворца, неся каждый по полпесо. К вечеру в городе не осталось ни одного нехристианина, кроме разве что небольшого числа евреев и одинокого муллы, оставшегося без паствы. Говорят, он еще долго вопил с минарета, покуда христиане не снесли башню с горлопаном при помощи лома и Божьей матери. То-то радовались продавцы сомбреро разорению продавцов тюбетейками. По дороге из Кастельона пылила повозка. На козлах сидел чернорясый чудотворец, рядом плелся исцеленный крестьянин. - Куда мы теперь, сеньор Эстебан? - Туда, Хорхе, где наши рыжие рожи еще не примелькались. В Таррагону. Зимой 1193 года Хуану де Мендоса пришло письмо от брата. «Дорогой Хуан, денег мне высылать пока не надо. Прибереги у себя. Чудеса, как я и предполагал, могут еще прокормить честного христианина в этом мире. И королю с епископом приятно, и я не в убытке. Жди, может, скоро приеду. ЗЫ. Теперь я понимаю, почему Иисус занялся именно этим». *** Начало 1194 года было тревожным. В Германии произошел переворот. Бесноватый Адольф благополучно лишился жизни, а его место занял молодой и амбициозный Готхард фон Габсбург. Умудренная Гюндюз предложила от греха подальше согласиться на альянс с этим немцем. Готхард резво начал с войны против не признавшего его епископа Ла Марш. Испания оказалась втянутой в войну с христианами. Король Мартин очень переживал по этому поводу. - Святой отец, как быть? Как помирить Императора с епископом Ла Марш? - Э, ваше величество, - разумно отвечал Эстебан, - сколько мир стоит, столько императоры воевали с епископами. Такая уж у них работа. Думайте лучше о насущном. - О насущном совсем думать не хочется. Сын совершенно сошел с ума. Выкаблучивается в Толедо над вассалами. Лояльность их стремительно падает. Не удивлюсь, если они пойдут на него войной. Господи, на кого же державу оставлю? Внук Сунифред, только что родился, а сын спятил. - Ваше величество, негоже так думать христианину. Господь позаботится о нашей богоизбранной державе. Да и вы еще молоды. Вам же еще и сорока нет. - Еще нет, но скоро будет. А как же Гроб Господень? Как же крестовый поход? Меня уже все замучили вопросами о крестовом походе. Когда да когда. Даже евреи. - Евреи? А им-то что? - Как что? Каждый год 23 июля в честь завершения Реконкисты ветераны отмечаю день крестоносца. - И что? - Вы выходили когда-нибудь на рынок в этот день? Нет? А зря. Презабавное зрелище. Престарелые крестоносцы надевают свои доспехи и бегают по рынку с дедовскими мечами, громя еврейские лавочки. Знаете, как евреи упрашивают увести этих вояк в Святую землю? Да только маршал Бьеви совсем уже стар, заменить его некем. епископ Беренгер твердит, мол, рано. А время-то идет. Что делать? - Молиться, ваше величество. И король молился, молился неистово, до синяков на лбу. Однако лучше не становилось. Да где там лучше? Становилось однозначно хуже. 27 января 1195 года скончался маршал Бьеви. На его место за неимением других кандидатов король назначил сына покойного маршала, Любко-шизофреника. Ничего хорошего такое назначение не предвещало. Лубко по началу чудил только в лагере. Говорят, в моменты острых приступов хватался за меч и носился, махая им направо и налево. Хирурги не успевали лечить пострадавших. Король Мартин все это терпел, замыкаясь в молельной. Но 22 марта 1195 года Лубко в приступе дикой подозрительности с криком «Кругом одни враги!» бросился с мечом на родную мать Гюндюз. Перехватить его не успели, и канцлер королевства, тетка самого короля Гюндюз рухнула с рассеченной головой. Мозги державы испанской растеклись по каменному полу. *** Эстебан обнял брата: - Дорогой Хуан, как я рад тебя видеть. Молодец, что приехал. - Ты же просил, я и приехал. Кстати, а зачем? - Как зачем, как зачем? – завозмущался Эстебан. – Просто я по тебе соскучился, давно тебя не видел. Братья шли, разговаривая, по переходам королевского замка. Вдруг из перехода вылетел служка с криком «Опять началось!», пронесся мимо братьев и скрылся за поворотом. - Что началось? – удивился Хуан. - Не знаю, - пожал плечами Эстебан. Однако шум грузных шагов, приближавшийся из перехода, обещал скоро дать ответ на этот вопрос. - Кругом одни враги! – ревел Лубко, размахивая над головой мечом. - Хуан, сделай что-нибудь, - взвизгнул Эстебан. Хуан выступил вперед, загораживая брата. - Сударь, - обратился он к Лубко, - что вы себе позв… Однако «сударь» уже замахивался мечом на обнаруженного «врага». Хуан резким движением выхватил свой меч, уклонился от удара маршала и, сделав выпад, поразил того прямо в живот. Сначала на пол упал маршальский меч, потом маршальские потроха, а затем и сам маршал. Хуан растерянно стоял над трупом, не ведая, что ему будет за убийство в королевском замке. - Отличная работа, Хуан, - похвалил его брат. – Это известный убийца Лубко. Он, кстати, убил нашу крестную. - А король? - Думаю, король не огорчится, узнав о происшествии, - ответил Эстебан, довольно поглаживая притороченный к поясу кошель с золотом, который ему удалось выпросить у короля для найма убийцы. Однако зачем тратить деньги, когда у тебя такой брат? – Ты, кстати, когда домой? - А что, уже пора? – Хуан озадаченно смотрел на брата. - Да, знаешь ли, у меня дела, все некогда. Я тебя повидал, душу отвел. Можешь ехать. Спасибо за визит. Король Мартин, конечно, очень огорчился, узнав, что маршал убит. Как ни крути, а покойный приходился королю двоюродным братом по матери. Долго пришлось духовнику убеждать Мартина, что интересы державы требовали от него этой жертвы, и Бог непременно это учтет. Для успокоения совести Мартин приказал раздать милостыню нищим с просьбой молиться за упокой души маршала Лубко. Часть милостыни, как можно догадаться, прилипла к рукам королевского духовника Эстебана де Мендосы. Однако заподозрить святого отца никто не решался: застенки аутодафе работали на полную катушку. Даты, события, люди 1191 г Кратковременное умопомешательство придворного Хайме. Едва было не накрылась программа по выведению новой породы придворных. Ибо походы предыдущих королей повывели всех придворных и рассадили их по герцогствам. А для продолжения Конкисты ой как были нужны люди. 22 октября 1192 г Замужество старшей дочери короля. Отдана в Бретань. налог 2352 монеты. 1193 г Наследник престола Аньфред, герцог Толедо, сходит с ума. Его новорожденный сын тоже не может похвастаться способностями. Хозспособности = 1. Боже, спаси Испанию. 22 марта 1195 г Маршал Лубко-шизофреник убивает свою мать канцлера Гюндюз. Приходится его ликвидировать. При дворе остается только один мужчина – 64-летний епископ Беренгер. Боже, ты будешь спасать Испанию или нет? |
