| Vladimir Polkovnikov AAR-мастер  Нижний Новгород Старейшина Генерал-поручик (12) 4424 сообщения  |
Итак, наши кавказские пленники были благополучно выкуплены, а один из них даже получил титул короля всея Куманы. Однако война эта, само собой, не закончилась. Захватывать больше ничего не хотелось, но и оставлять горцев недобитыми было нехорошо, ибо они могли выместить свою обиду на верных вассалах короля Понса. На военном совете было принято решение идти через главный кавказский хребет в Картли, где собирались остатки воинственных горцев. На заданный королем вопрос «Сколько с собой брать еды?» маршал Бьеви ответил: «Ничего брать не нужно. Пойдем налегке. Там, в горах, полным-полно чабанов». «Чабанов?» - удивился король. – «Да нежто мы басурмане какие людей-то есть?» «Зачем людей? Чай у чабанов там овец целые отары». На том и порешили. Армия, вытянувшись тонкой линией, втягивалась в горные проходы. Бойцы шли гуськом, поддерживая друг друга, помогая сосед соседу перебираться через опасные расщелины со скользкими краями. Переход через Кавказ поздней осенью дело очень тяжелое, особенно если идти в полном боевом доспехе. Благородные рыцари выматывались уже через пару сотен метров подъема. У многих начинали сдавать нервы. Свидетелем типичного примера срыва стал Рамон де Мендоса. Выйдя из-за поворота, он увидел стоящего на краю пропасти рыцаря со снятым шлемом. Он неистово кричал: - Все! Все мы здесь подохнем! На кой нам пес лезть подыхать на эти горы? Лучше уж здесь! Его пытались образумить: - Конечно, конечно, обязательно подохнем. Вы, благородный идальго, только отойдите от края. - Не подходите ко мне – я прыгну! Видит Бог, я пытался терпеть, но не смог. Назовите хоть одну причину, по которой я не должен этого делать. Не можете? А что же мне тогда делать? Как быть? Тут из-за поворота, оттолкнув Рамона, показались головные следующей колонны. Наткнувшись на спину нервного рыцаря идущий впереди рявкнул: - Ну, давай уже! Чего встал на дороге? Тот не долго думая взял да и сиганул в пропасть, видимо, получив ответ на вопрос «Что делать?» - Чего это он? – озадачился впереди идущий. - Э-эх, - только и смогли ему ответить свидетели трагедии. Через минуту армия уже снова продвигалась вперед, словно ничего и не произошло. В конце октября крестоносное воинство спустилось в долину Картли. Там, на свою беду, уже копошились жалкие остатки горцев. Озверевшие от тяжелого перехода испанцы бросились в атаку, не дожидаясь команды растерявшегося маршала. Король попытался командовать с коня: - Ради Бога, помните, что вы божье воинство. Пленных не убивать, женщин не… - Ваше величество, - вцепился в поводья королевского коня маршал, - отойдите же – сметут. Они сейчас совершенно неуправляемы. - Да, но Латернский собор, запрет на использование арбалетов… - протестовал Понс. - Э, ваше величество, против мусульман можно. Да и не дойдет у наших до арбалетов. Шибко до драки изголодались. Так, голыми руками абреков в землю вгонят. А на равнине «наши» вгоняли в землю голыми руками, ногами, копытами, мечами и копьями «ненаших». Проблема военной угрозы для вассалов короля Понса была решена в течение часа. Поле было сплошь устлано мертвыми горцами, и оруженосцы благородных рыцарей, радостно галдя, принялись обирать трупы. Еще через час чуть в стороне загорелись костры – армия вставала на отдых. Оруженосец сеньора Рамона де Мендосы Диего, сидя у костра в трофейной папахе, с восторгом прилаживал к поясу захваченный на поле балшой кынжал. Вышедший из шатра Рамон посмотрел на оруженосца: - Ну чисто чеченец. Зачем тебе эта мусульманская гадость? Тьфу! - Вот, сеньор, вернемся в Мендосу и подарим трофеи молодому сеньору Хуану. То-то радости будет у парнишки. - Да, скорее бы домой. Сколько еще эта война тянуться будет? А войне оставалось тянуться ровно 36 часов 34 минуты и 23… 22… 21… и т. д. секунды. Ибо его величество король Испании и всея Куманов Понс уже послал свои мирные предложения хану аланскому, и тот не замедлит их принять. Еще бы, всего 500 золотых отступного при полной возможности быть стертым с лица земли – можно было считать поистине щедрым предложением. 8 ноября 1178 года крестоносное воинство отправилось домой. *** Паренек лет 14-ти сидел на коне, который лениво пощипывал травку под деревом. Мальчик изредка окрикивал своего напарника, сидевшего на дереве и тот всякий раз отвечал: - Нет, сеньор Хуан, никого пока не видно. Наконец с дерева донеслось: - Едут! В тот же миг Хуан огрел коня плеткой, тот, видимо, от неожиданности едва не подавился клочком сухой травы, но, получив второй раз, резво взял с места. По дороге в Мендосу ехали три всадника. Ехали чинно, не торопясь. И чего торопиться? Чтобы за полчаса до дома шею своротить в канаве? Увольте, будьте так любезны. - Сеньор, - привстал в стременах один из всадников, - кто-то скачет от Мендосы. Не иначе Хуан. - Хуан, - улыбнулся сеньор. - Отец! – радостно вопил летящий им навстречу Хуан. – Здравствуй, отец, - проговорил он, подъехав совсем близко. – Салют, Диего, - кивнул он оруженосцу. - Салют, камрад, - радостно улыбнулся своему любимцу Диего. Отец потрепал сына по плечу и лукаво спросил: - А что же это ты с братом не здороваешься? - С братом? – Хуан уставился на третьего всадника, до сих пор скромно молчавшего. – Эстебан? - Он самый, - усмехнулся отец. – А ты думаешь шесть лет это так, тьфу и растереть? Вот, отпустил его аббат Фернандес повидать родные места. То-то мать обрадуется. Мать не просто обрадовалась, а едва не сошла с ума от счастья. Все не знала, чем и угодить гостю дорогому. И правду сказать, в Мендосе Эстебан воспринимался уже больше как гость - так от него отвыкли, и так он выделялся из семейства Мендоса строгостью и выдержкой. Ни малейшей черточки не дрогнуло на его лице при встрече и с братом и с матерью. Это слегка охладило восторги Санчи, но только не Хуана. Тот вовсю тормошил брата, таскал с собой на конюшню, хвастался своим конем (самым настоящим, между прочим), на псарню. Рассказывал, как сидел за брата на берегу Гюльчатай-пруда. - И чего ты там хотел увидеть? – с некоторым любопытством спросил Эстебан. - Ну, не знаю, - ни мало не смутился Хуан. – Наверное, то же, что и ты. - Понятно. - Что тебе понятно? - Да так, ничего особенного. Через пару дней, когда все новости о походе сеньора Рамона на Кавказ были исчерпаны, Хуан поволок брата на двор. - Смотри, как я могу, - заявил он и начал показывать заученные приемы с оружием. – Правда, здорово? - Да уж, - скривил рожу Эстебан. – Сила есть ума не надо. - В здоровом теле дух здоровый, - парировал Хуан. - …бывает редко, - закончил латинскую пословицу Эстебан. - Слушай, чего тебе здесь, у нас, ничего не нравится? - Почему ничего? – хмыкнул Эстебан. – Горничные тут у вас очень даже ничего. Еще по деревне пройдусь да там на девок гляну. - Неужели ты этому в Валенсии учился? – удивился Хуан. - Ага, что естественно, то не постыдно. - Подожди-ка. Вот отец говорит, что естественно для человека чувство страха, но для рыцаря оно постыдно. Это как? - Ерунда. Живой трус лучше мертвого рыцаря. - Ну знаешь ли… - вспыхнул Хуан, отвернулся от брата и пошел на конюшню. - Я вижу, одним помешанным на кодексе чести стало больше, - крикнул ему вслед Эстебан. Больше братья не разговаривали вплоть до самого отъезда Эстебана в Валенсию. В тот день Хуан подошел к брату и протянул ему руку: - Эстебан, не обижайся. Мы же братья. Я тебя прощаю, прости и ты меня. - Ладно. Чего же с тобой еще делать? – Эстебан хотел добавить «с дураком», но сдержался. – Я тебя тоже прощаю, - и пожал протянутую братом руку. - Поскорее приезжай. А то я скоро могу стать чьим-нибудь оруженосцем и уехать на войну защищать веру Христову. - Ладно, - усмехнулся Эстебан. – Посмотрим. Жизнь в Мендосе вернулась к прежнему ритму. Санча вернулась к ведению хозяйства, Диего повадился шнырять в прачечную, а привратник Хорхе все так же полеживал у ворот замка. Рамон все больше занимался с сыном. Тот, в свою очередь, все старательнее осваивал основы владения оружием, выполнял множество физических упражнений, скакал на коне, плавал, бегал и т. п. Однако вскоре за Эстебаном вынужден был покинуть Мендосу и сеньор Рамон. Дело в том, что в сентябре 1179 года… *** - …крестьяне Альсехираса подняли бунт, ваше величество. Зря мы их, братец, к чертям посылали, - Гюндюз робко взглянула на короля, ожидая взрыва. Однако взрыва не последовало. - Ерунда, - монарх продолжал пристально смотреть на шахматную доску, размышляя, как бы половчее загнать маршалова короля в угол. – Подумаешь, мужики пару поместий на дым пустили. - Не пару, ваше величество, а гораздо больше и теперь подступились к самому замку. - К замку, говоришь? – король сделал ход. – И что? - Надо что-то делать. Не дай Господи, за границей пронюхают. Будут смеяться над нами. Мол, замахнулись на Конкисту, а сами мужиков разогнать не могут. Может быть, ваше величество, вам лично выступить в поход? - Ой, не охота. Много чести – мужиков гонять. Сделаем вот как. Кто проиграет сейчас в шахматы, тот и пойдет в Альсехирас. При этих словах короля маршал Бьеви остро пожалел, что поддавался монарху с самого начала, и сейчас, когда до мата оставалось два хода, спасти положение было уже невозможно. - Сеньор маршал, вам мат! – торжественно проговорил король, с треском ставя коня на доску. – Извольте собираться в поход. Так и получилось, что подавлять мелкий бунт отправился сам маршал великого королевства. Он-то и приказал Рамону де Мендоса ехать в лагерь на границе провинции Альсехирас. Рамон прибыл в лагерь строго в срок. С ним на этот раз было два оруженосца – верный Диего и сын Хуан. Отец рассудил, что пора парню привыкать к войне. Поход этот не сулил особых опасностей, так что можно и Хуану опробовать себя в деле. Парень горел желанием сразиться с настоящими врагами, а не с соломенным чучелом. Какого же было его разочарование, когда он сумел разглядеть врага. Это были не блещущие доспехами рыцари, а самое обыкновенное мужичье. Рамон, заметив огорчение сына, сказал: - Зря ты так, Хуан, это, конечно, мужичье, но не думай, что оно менее опасно, чем рыцари. Рыцари воюют честно, а этот сброд и лежачего может убить, и в спину ударить, и вообще… А что там «вообще», Хуан не успел узнать, так как маршал дал команду к атаке. И немедленно по полю бросились рыцари на прекрасных конях с развевающимися на ветру пышными плюмажами. Крестьяне пытались защищаться, выстроившись в ломанную линию, но она тут же была прорвана, и началось избиение. Что к чему, Хуан даже не успел разобрать, так как даже не доскакал до линии мужиков, будучи сбит с коня рвущимися вперед рыцарями. Хорошо хоть Диего, выполняя приказ сеньора, бросился к мальчику и защитил его от копыт несущейся конницы. Бунтовщики были смяты в считанные минуты. Дальнейшее сражение свелось к охоте на разбегающихся крестьян и стрельбе из арбалетов по движущимся мишеням. Со стен замка радостно приветствовали освободителей. К маршалу подъехал наместник Альсехираса: - Какими судьбами, дон Бьеви? - Да вот, в шахматы проиграл. - Что делать с пленными, сеньор маршал? – обратился к нему подскакавший всадник. - Повесить на деревьях. Всех до одного! В шахматном порядке, - распорядился маршал. Приказ военачальника был немедленно выполнен. Ужас при виде корчившихся в петлях людей был самым ярким впечатлением этого дня для Хуана де Мендосы. - Зачем пленных? Так же нельзя, - лепетал он. Диего поспешил увести парня с поля. Нервное потрясение и пережитое падение с коня свалили мальчика. Домой в Мендосу Рамон привез в конец больного ребенка. Лишь к новому, 1180, году Хуан встал на ноги и снова приступил к тренировкам. *** Эстебан тоже не тратил времени зря. Он часами не выходил из монастырской библиотеки, штудируя хранящиеся там фолианты. Упорство юноши в постижении истины умиляло аббата Фернандеса, однако неразборчивость молодого человека в выборе книг не могла не беспокоить святого отца. Эстебан читал все подряд, старательно не пропуская ни одной книги, словно что-то отыскивая, но никак не находя. Прочитав одну книгу, юноша разочарованно ставил ее на место и брал следующую. В часы библиотечных бдений он напрочь забывал о существовании не только Мендосы, но и всего остального окружающего мира. А вот король Понс считал, что зря теряет время. Годы идут, и мы не становимся моложе, и силы для свершения великих дел начинают таять. Понсу шел уже пятый десяток. Все чаще давали себя знать различные болячки. Многие его предки в этом возрасте впадали в депрессию или подхватывали глистов. Не дай Господи, и с ним случится этакая напасть. А как же тогда освобождение Рима? Король рвался в поход. Однако истинная хозяйка королевства канцлер Гюндюз считала, что время подобным авантюрам еще не пришло – некому было передавать освобожденные земли. И королю не оставалось ничего другого, как только коротать вечера за шахматными партиями. Королевство уверенно процветало. По всей Испании строились замки, дороги, порты и т. п. Быстрыми темпами шло распространение свинины в еще пока мусульманских провинциях. Вассалы престола вели себя хорошо, лояльность их не вызывала сомнения. Королева Светослава продолжала радовать династию свежими пополнениями: к 1182 году при дворе скопилось четыре принца и три принцессы, наполнявших дворец детским шумом-гамом. Посматривая на них, Понс размышлял, что было бы неплохо распределить этой малышне хаммадидские земли. И нечего дальше ждать. В январе 1182 года по всем городам и весям великой Испании поскакали гонцы, созывая феодальное ополчение. *** Было 17:20 11 апреля 1182 года. Король Понс Хименес спал в тени раскидистого куста. Но он, разумеется, знал, что через десять минут проснется. Знание это не было даровано монарху свыше, просто в 17:30 Понс приказал разбудить себя. К спящему монарху приблизился молодой человек лет 25-ти, приблизился смело, без опаски. Посмотрел на спящего и лениво пнул его носком сапога: - Ну, 17:30. Пора вставать. Король разлепил глаза и недовольно пробурчал: - Кто посмел? – взглянул на молодого человека. – А, это ты, Мартин. Что, пора? - Да, солнце немного сбавило. Нас уже заждались. - Ну, пойдем, - король оперся на руку Мартина и встал, покряхтывая. – Вот, сын, совсем старею. Скоро займешь мое место. - Что ты, отец? Дай Господь тебе многие лета. Король и наследник подошли к выстроившимся рыцарям. Понс прокашлялся и отчетливо произнес: - Благородные рыцари! Сегодня мы начинаем войну с мерзкими Хаммадидами. Да не простится им попрание Рима и плевки в святые образа. Знайте! С нами Бог и короли Германии и Англии! - Так угодно Богу! – взревели рыцари. - По коням, сеньоры. Покажем арабам, как втыкают копье в задницу! – скомандовал маршал. И крестоносное воинство выступило в поход. Испанцы ударили по Хаммадидам тремя армиями. Сам король вел наступление в Алжире, его брат герцог Каталонии отплыл на Сардинию, а никому неизвестный полководец вел свои войска на Корсику. В Италию вторглись полки короля Германии. Королевство Хаммадидов затрещало по швам. С апреля по ноябрь 1182 года испанцы заняли 7 городов. 23 ноября король Понс пожаловал герцогство Алжир своему 4-летнему сыну Рауфу. 16 декабря 1182 года пала последняя африканская провинция Хаммадидов – Кабилия. Король Понс торопился в Италию. Освободить Рим! Вот что нужно было испанскому монарху для полноты счастья. И надо было такому случиться, что перед самой посадкой на корабли из Италии пришла весть: германцы освободили Рим. У Понса был даже не шок, а полный … ! Пока он читал депешу, цвет его лица менялся от красного к черному, от черного к зеленому и дальше к полной бледности. - Как же так? – пролепетал Понс. – А я? Может быть, это ошибка. Увы, это была не ошибка. Лавры освободителя Рима стяжал германский император. Король Понс слег. С каждм днем его положение ухудшалась. «Болотная лихорадка, chernus zavisticus. Abzac-kaputus» - поставили диагноз полковые коновалы. Со дня на день ждали самого худщего. Герцог Толедо Мартин, который принял временно главенство на себя, поспешил заключить с остатками Хаммадидов белый мир. «Не хватало еще войны, когда король при смерти» - объяснил он свое решение тетке Гюндюз в письме, срочно посланном в Валенсию. Армию охватили противоречивые чувства. С одной стороны, смена монарха еще никогда ни к чему хорошему не приводила, а с другой стороны, дело попахивало скорым возвращением домой. Рамон де Мендоса принадлежал к меньшинству, искренне желающему скорейшего выздоровления короля. И выздоровление (правда, частичное) пришло с ответным письмом канцлера Гюндюз: «Дорогой племянник» - писала она Мартину, - «кто лучше меня знает нашего короля? Не жена, не ты и уж конечно не эти коновалы. Понаписали дребедень какую-то. А недуг его имеет очень простое объяснение – жаба задушила. Спесь, то есть честь рыцарская зацеплена. Рим, вишь ты, у него перехватили. Сделай-ка вот что…» *** 10:40 утра 6 февраля 1183 года. Король Понс не спал. И он точно знал, что не уснет, минимум, до обеда. В дверь тихонько постучали. Понс молча кивнул слуге, тот торопливо подбежал к двери, приоткрыл ее, проверяя, кто там, и немедленно отступил перед вошедшим. - Отец, - Мартин подошел к одру больного. – У меня возникла прекрасная идея, как показать всему миру, кто истинный крестоносец. Тогда и германцы поймут, что освобождением Рима обязаны лишь тебе. - Говори, это интересно, - оживился больной. - Дело в том, что есть возможность провозгласить создание королевства Северная Африка. Нигде и никогда такого короля еще не было. Для этого надо лишь сокрушить мелкие эмираты Ханьян и Бискара. - Э-э, а нельзя ли убрать слово «северная»? - Нет, к сожалению, нельзя. Но это и к лучшему, - поторопился добавить Мартин. – Чем больше королевских титулов, тем больше славы испанским Хименесам. А так – король Африки и все. Маловато. Король полежал молча, что-то обдумывая. Затем схватил исхудавшей рукой одеяло и резким рывком сбросил его на пол. - Коня, шлем! Маршала ко мне! 11:20 6 февраля 1183 года. Из ставки маршала Бьеви выехал гонец с объявлением войны эмиру Бискары. *** - Отец, не надо, прошу тебя. Ты еще слишком слаб. Мартин стоял подле королевского коня. Король Понс, игнорируя сына, взвешивал на руке меч и копье. - Сеньор маршал, хоть вы ему скажите, - обратился Мартин к Бьеви. - Говорил уже. А он свое гнет. Я, мол, король, я лично должен вести рыцарей в атаку. - Тьфу! Ведь опять полонят али еще чего похуже сделают. - Авось обойдется. Неверных вшестеро меньше, чем нас. Тем временем к королю подскакал Рамон де Мендоса: - Ваше величество, рыцари готовы. Прикажете начинать? - Да, с Богом! И закованная в доспехи разноцветная орда лучших рыцарей Испании ринулась на легкую конницу бискарского эмира. Рамон старался держаться поблизости от короля. По шлему звенькнула стрела, вторая. «Однако, плотно бьют». Рамон лишь крепче стиснул копье. Арабы все ближе, ближе. «Только бы короля из виду не потерять, а то…» - А-а-а! – вырвалось у Рамона. Король Понс явно переоценил свои силы. В какой-то момент его колени поддались предательской слабости, он потерял равновесие и выпал из седла. Немедля по нему промчалось трое рыцарей. Рамон метнулся к телу короля и… Свет навсегда померк для него: мусульманское копье ударило точно в зазор между шлемом и панцирем. Так 21 февраля 1183 года Испания лишилась короля Понса, а Мендоса своего сеньора Рамона. Даты, события, люди 8 ноября 1178 г Мир с Аланией. Контрибуция 500 монет. 17 сентября 1179 г Бунт в Альсехирасе. 11 апреля 1182 г Объявление войны королевству Хаммадиды. 23 ноября 1182 г Захвачено 7 городов. Создано герцогство Алжир. 3 января 1183 г Король Понс болен. 6 февраля 1183 г Белый мир с Хаммадидами. Объявление войны эмирату Бискара с целью получить титул короля Сев. Африки. 21 февраля 1183 г Гибель короля Понса в бою. Престиж: 4484, благочестие: 1488, 8 королевских титулов. |
