SnowForum » After Action Reports » DESERT WAARRIORS / ЛЬВЫ ПУСТЫНЬ: НОВОЕ НАЧАЛО Гл.1 »
Chimera



Профиль удален


ЛЬВЫ ПУСТЫНЬ Глава 3 Часть Вторая   28.09.2005 00:58
"Гишпанские страдания с некоторыми перуэтами в области литературы и Пеара"



Антуан I Милосердный (1091-1163), 3 герцог Палестинский (1145-1163), 3 король Аравийский (1145-1163) – третий сын Людовика I –





«Не лепо ли ны бяшете, братие,
Начяти старыми словесы
Трудных повестий о плку Симонове,
Симона Людовиковича?

Начати же ся той песни
По былинам сего времени,
А не по замышлению Бояню.
Боян бо вещий аффтар,
Аще кому хотяше песнь творити,
То растекашется мыслию по древу,
Горным козлым по горам,
Шизым пэнгвином под облакы.

Почнем же, братие, повесть сию
От стараго Герберта до нынешнего Симона,
Иже истягну ум крепостию своего
И поостри сердца своего мужеством;
Наплнився ратнаго духа,
Наведе своя храбрыя плкы
На землю Гишпаньскую
За землю Аравийськую.» - король внезапно остановился. На пороге королевского шатра нерешительно мялся епископ Сунифред, не зная то ли войти, то ли все же не заходить. Заметив его преподобие, король привстал и жестом руки пригласил того внутрь. Сунифред просеменил в шатер и остановился у стола, за которым восседал король Аравийский Антуан I, пребывавший в чрезвычайно творческом настроении. Буквально несколько месяцев назад он из рядового вассала владетеля практически всего Ближнего востока, герцога Испанской Марки, он сумел стать одним из могущественнейших христианских правителей цивилизованной Европы. Государь сочинял героическую поэму о своем брате, павшем на поле боя короле Симоне. Поэма выходила на славу, но появление епископа Сунифреда нарушило стройность мысли и лиричность слога.
- Ваше величество? – пролепетал Сунифред.
- Да полноте вам, братец! – ответствовал Антуан.
- Вы заняты? Ваш светлый ум посетила муза? – любезно поинтересовался епископ.
- Да так… поэму пишу… Даже название стоящее придумал, - не поднимая глаз, сказал государь.
- И какое же? – Сунифред склонился над письменным столом.
- Слово о полку Симонове. Каково? – король бросил беглый взгляд в сторону Сунифреда. Епископ тут же расплылся в улыбке и ответил на взгляд нижайшим реверансом.
- Блестяще, мессир! Просто блестяще!
- Сам так считаю…, - Антуан вновь погрузил свой взор в свитки.
В шатре воцарилась абсолютная тишина. Сунифред, не осмеливаясь что-либо сказать, стоял и водил ногтем мизинца по краешку королевского стола. Снаружи раздался шум и в палатку влетел статный мужчина в запыленных латах, на которых из-под толстого слоя грязи угадывались гербы Вермандуа и Испанской Марки.
- Государь, - мужчина встал на одно колено перед столом короля, - Государь, я с донесениями с фронта.
- Да, маршал Жуко, тьфу, маршал Людовик, я весь во внимании.
- Итак, мессир, графы Жеводана и Каркассонна выбили мавров из Севильи и оттеснили их на север к границам Кордовы. В районе Уэльвы лично мной было разбито еще одно войско наследного принца Бадахосского эмирата. Епископ Сунифред, - тут маршал поклонился в сторону его преподобия, - изгнал неверных из Кадиса, таким образом, мы создали себе большой плацдарм для высадки войск с моря, - Людовик умолк.
- То есть, побеждаем? – вяло полюбопытствовал Антуан.
- Да, мой государь! – отчеканил Людовик.
- Нееет, ну так дело не пойдет, вы мне всю поэму своими успехами испортите, - расстроено заметил король, у меня только трагические мотивы появились, а вы! – обиделся Антуан.
- Не понял? – озадачился маршал, затем повернулся к епископу и вопросительно посмотрел на него. Сунифред пожал плечами, но по четкой артикуляции его губ маршал догадался, что король немного не в себе.
- И о чем ваша поэма, ваше Величество? – перевел взгляд с епископа на короля Людовик.
- Да так… о трудных буднях моего брата Симона, - задумчиво заметил Антуан, продолжая выводить буквы на бумаге, - так сказать патриотическая баллада о земле Аравийской, только чует мое сердце, что не к добру все это.
Людовик еще раз озадаченно посмотрел в сторону епископа, Сунифред покрутил пальцем у виска, намекая на то, что будущее произведение, выходившее из-под пера его величества, повествует о трагических событиях семьи Вермандуа за последние 70-80 лет.
- Думаю, что стырят его, - продолжал король.
- Стырят? – переспросил маршал Людовик. Его изнеженному оккситанскому слуху был неизвестен этот северо-французский глагол.
- Натурально, припрется какой-нибудь украинец, а потом скажет, что это он написал и не про Симона, а про какого-нибудь Игоря свет Федуловича, князя Тмутаракани. Поди потом докажи, что ты автор, - Антуан на миг отвлекся от своего творения и пристально посмотрел на Людовика, - а что, сир маршал, как у нас дела в лагере обстоят?
- Ваше величество, все обстоит великолепнейшим образом. На днях высадится граф Анастасий де Вильнёв с аравийским ополчением, вместе с ним приехали наши арабские вассалы во главе с графом Утурку, поговаривают, что из Хиджаза в сторону Испании отплыла вдовствующая королева Ева и бывший маршал Пере де Вермандуа с большой свитой, чтобы воздать вам хвалу за ваши успехи в ратном деле, - Людовик внезапно осекся.
- Что такое? – спросил король, заметив перемену в лице маршала.
- Да тут к нам в лагерь беженцы из Севильи нагрянули, да пустяки на самом деле.
- Не-не, с этого места поподробнее. Что за беженцы? – оживился монарх.
- Ну, там, пара мавров, пара цыган, Мишуки, Нестор какой-то, - вальяжно зачитал список Людовик.
- Мишуки? – обомлел Антуан, - нешта они все еще гастролируют?
- Да вроде да…
- Они ж еще в 1111 заявляли о завершении своих гастролей? – нервно хохотнул король.

После совещания аравийских генералов король Антуан выехал вместе со свитой на осмотр позиций франко-испанских и франко-аравийских войск. Франко-аравийские подразделения во главе с графом Фуа Исааком де Комменжом и графом де Вильнёвом должны были окружить разбитые и измотанные в боях войска эмира Севильи Мухаммеда аль-Джафара под Фару, предварительно де Вильнёв должен был овладеть Силвешом, что представлялось вполне возможным, так как город был практически беззащитен. Франко-испанские войска должны были ударить по последнему оплоту севильцев в Арасене с трех сторон. Командование этой частью армии принял на себя маршал Людовик, под его началом также были епископ Сидонский Сунифред, граф Жеводана Эрембурт Тулузский, маршал Вальтер де Вермандуа и герцог Каталонский Филипп де Вермандуа, наследный принц Аравийский. Сначала Филипп возмущался. Мол, какой-то плешивый маршал будет возглавлять армию, а он герцог, да и еще кронпринц на десятых ролях. Но папа ему вкратце пояснил, что или Филипп будет на десятых ролях, или будет кое-где подальше. Филипп сразу же согласился с убедительными доводами, которые привел в беседе его отец.

Надо сказать, что Антуан очень боялся, что его конфликт с маврами Бадахоса может побудить их к примирению с эмиром Кордовы, у которого в распоряжении было свыше 30,000 воинов. Так что в случае войны с Кордовой шансы аравийцев выглядели не так радужно. И если север Испании еще можно было каким-то образом защитить, призвав на помощь галисийских и леонских вассалов, которые так и не были полностью задействованы в боевых действиях, то вот восток Испании был практически обнажен и беззащитен от вероятного удара мавров, к тому же герцогиня Мюриэла отослала всех своих воинов на юг в распоряжение своего сюзерена короля Антуана I. И вот предчувствия оправдались. Не Кордова, но Альмерия вступила в войну против христиан на стороне Бадахоса. И пусть у альмерийцев было в 8 раз меньше воинов, чем у кордовского эмира, однако это все равно не утешало. Любое распыление войск ухудшало положение французов и аравийцев. Поэтому маршал Людовик распорядился, во что бы то ни стало занять Фару до марта 1146 года, чтобы можно было развернуть фронт на север и восток.
Тем временем, в Кадис прибыла королева Ева и бывший маршал Пере, прибыли не просто так, а с добрыми вестями: его величество король Аравии унаследовал Ллейду и Синай. Заполучив в свой домен еще два крупных графства, Антуан понял, что добра становится все больше, а сил за всем уследить все меньше, потому как завещал древний классик – надо было делиться. Но прежде чем делиться, стоило решить вопрос с маврами. В феврале граф Вильнёв занял Силвеш, а Исаак де Комменж разгромил эмира Севильи у Фару и соединился с отрядами графа Сафеда Утурку, который был под началом Вильнёва. Объединенное западное войско де Комменжа, графа Фуа, сразу же поспешило на помощь к маршалу Людовику, который всеми своими силами попытался осадить Арасену, но наткнулся на войско самого эмира Бадахоса. Мавров было столь много, что все ближайшие холмы были заняты мусульманскими вымпелами. Часть христиан под командованием епископа Сунифреда оказалась отрезанной у города и билась практически в полном окружении. Прохладное февральское утро стало свидетелем того, что большая часть войск епископа Сидонского была уничтожена, сам епископ был тяжело ранен и уже не мог продолжать бой. Прорвать окружение пытался маршал Вальтер де Вермандуа и граф Жеводана Эрембурт Тулузский, однако все было безуспешно. Эмир Исмаил только и делал, что усмехался, рассматривая избиение христиан с одного из холмов близ города. Спустя некоторое время с запада на мавров обрушились полки, которые маршем преодолели расстояние от Фару до Арасены, где уже поучаствовали в разгроме севильских отрядов. Вильнёв и де Комменж незадолго до этого были всячески обласканы королем, в феодальном смысле этого слова, хотя кое-кто и поговаривал, что в естественном, а вернее противоестественном смысле слова Антуан, было, тоже хотел их обласкать. Граф де Вильнёв получил в удел Силвеш и Фару, а де Комменж получил Монпелье и титул герцога Испанской Марки. Будучи новыми любимцами короля Аравии, оба вассала попытались еще раз доказать, что их наградили недаром. Комменж сумел прорваться со своими отрядами к Сунифреду, и таким образом, защитил их от полнейшего истребления, тогда как Вильнёв совершил отвлекающий маневр и напал на эмира с севера. Атака была отбита, что позволило де Комменжу вывести епископа, однако во время отхода сам новоиспеченный герцог был изранен в сражении. С востока по войскам эмира ударила объединенная группа кронпринца Филиппа и нового графа Фуа Эсперита де Комменжа. Эмир был раздосадован спасением Сунифреда и решил отступить к столице. Арасена вскоре пала. Итогом битвы стали многочисленные потери и три израненных генерала, включая графа Сафеда, епископа Сидона и герцога Испанской Марки.

После битвы у Арасены король Антуан проявил свое милосердие и величайшую милость. Те, кто был ничем, стал в Испании всем. Граф Фуа Исаак де Комменж стал графом Монпелье и герцогом Испанской Марки, его сын Эсперит получил в удел графство Фуа, Анастасий де Вильнёв стал графом Силвеша и Фару, храбрейший епископ Сидонский Сунифред решил обменять Сидон на Арасену и стал епископом освобожденного города, Эрембурт Тулузский к своему графскому титулу владетеля Жеводана присоединил титул графа Кадиса, маршал Вальтер де Вермандуа стал графом Ллейды, сын кронпринца Филиппа Карл получил в удел графство Вермандуа, вдовствующая королева Ева выхлопотала себе Синай, а бывший маршал Пере – Уэльву и герцогский титул Альгарве. Маршал Людовик же впал в немилость в связи с тем, что допустил такие потери в последней битве. Людовик долго просил отправить его на войну, но, увы… король остался глух к просьбам и сослал его обратно в Хиджаз для воспитания мелюзги: Людовика, Пере, Онорио, Вальтера и Убайда (какая-то из принцесс учудила с местным крещеным арабом). На его место был назначен один из франко-испанских мелких дворян, который проявил себя с лучшей стороны в отряде кронпринца, - Гийом Фульк де Кардона. 57 летний мелкопоместный рыцарь принимал участие в освобождении епископа Сунифреда из окружения, а ранее участвовал в осаде Кадиса и битве при Уэльве. После победы под Арасеной активные боевые действия практически сошли на нет, изредка Кардона пытался захватить то столицу Бадахоса, то Лиссабон или Альмасер. У него мало что получалось, но не из-за того, что маршал был бездарен, а в связи с тем, что армия была истощена, плюс ко всему в самой Аравии полыхнул мятеж.

Хиджаз… Осень 1146 года…

«…Наведе своя храбрыя плкы
На землю Гишпаньскую
За землю Аравийськую…» - глубокомысленно диктовал король, вымеряя шагами расстояние от своего письменного стола в тронной зале до окна, выходящего на чудный Хиджазский королевский сад.
- Так, записал? – обратился Антуан к своему писарю. Роль писаря исполнял сын Галлерана Хиджазского Карл. Довольно способный юноша, знаменитый своим почерком и сообразительностью.
- Мммм… угу… Челом бьет точка с запятой…, - просопел себе под нос Карл.
- Чего бьет? – повернулся к Карлу государь.
- Все записал, - поспешно ответил Карл, пряча свиток, на котором значилась полустертая надпись «…меняет проф…».
- Ой, чует, мое сердце, стырят плагиаторы мой шедевр, - посетовал Антуан, - может, продать ее кому?
«Да, прав государь, стырят ведь мерзавцы, сопрут, стащат. Сейчас столько проходимцев по миру шатается!» - подумалось Карлу. В тот же день очевидцы видели Карла Хиджазского на местном рынке с каким-то неизвестным торговцем, который при разговоре все время почесывал свою длинную бороду, заправленную в кушак.
- Почомъ, друже, сѣй пергаментъ? – с четким прононсом вещал мужик.
- Тебе по дешевке отдам, - Карл заметно нервничал.
- Лицензія? – поинтересовался бородач, доставая из-за кушака большой кожаный кошель.
- А как же, самая полная версия с автографом аффтара, - гордо заявил писарь. Он тут же развернул свиток и указал на чернильный отпечаток большого пальца короля Аравийского и написанное от руки печатными буквами имя – Антуан.
- А версія-то какая? Поди на аглицкой рѣчи, - ехидно заметил незнакомец, доставая из кошеля горсть греческих золотых монет.
- Да полноте, старец, на хранцузской, - оскорбился Карл.
- Ладно, друже, беру. Правда теперь придется самому переводить. Охъ, какъ и надоѣли эти комплекты «сдѣлай самъ», - старик передал Карлу деньги и, кряхтя, взял свиток и засунул его себе за пазуху. Медленно развернулся и побрел вдоль центральной рыночной улицы в сторону гавани. Писарь посмотрел ему вслед и почесал затылок: «всю страну, мерзавцы, распродали, растащили». С чувством выполненного долга Карл поспешил обратно во дворец, обдумывая на этот раз, кому бы продать свою рукопись комедии.

Осенью 1146 года, а именно в октябре возмутился герцог Петры Николя де Вермандуа. Не то чтобы даже и возмутился, так по-родственному послал короля, а народу объяснил, что, мол, не могу молчать, семейное это у нас. Маршал Кардона должен был передать большую часть войск Людовику, бывшему командующему армией королевства. Именно его отрядил Антуан на урегулирование конфликта. Однако предварительно король со своими помощниками: маршалом и герцогом Хомса Рено вместе с вдовствующей королевой Евой объехали приграничные земли, чтобы так сказать повысить градус патриотизма местного населения. Антуан читал на собраниях древние шаманские заклятия «Братья и сестры!», а Ева рассказывала о том, какой Николя гад, и что всем будет лучше, если его согласно последней директиве папы Римского подвергнуть аутодафе, также в ее речи использовались древние черно-пиарные технологии, что, мол, коли сдюжим Николя, то каждому по кувшину вина, а кому и по бабе дадут. Герцог Хомса тут же по ходу выступления королевы припоминал, что видел Николя в Константинополе, где тот торговал приборами для обрезания у казарм местного евнуховского полка византийского императора, и что, мол, звали его Натан Эфраим Вирманзон. Карл Хиджазский, личный писарь-секретарь короля Аравии, тут же предоставил все необходимые доказательства связи Николя де Вермандуа с западными недружественными государствами, мусульманами, предателями внутри и за пределами государства, а также рукопись антисемитской книжонки Ma Guerre. Как водится, тут же нашлись банковские счета в Генуе и Венеции, виллы в Неаполе, виноградники на Крите, ювелирные лавки в Иерусалиме, и, в целом, народ перебивался с хлеба на воду, а тут, панимаешь, какой-то герцог, непонятно чей родственник, жирует на людском горе.
Никто и не заметил, как сразу в рядах аравийцев появились юные патриоты, которые вызвались урегулировать вопрос со знатным мятежником. После ликвидации лидера бандформирований Петра отошла вдовствующей королеве Еве, а владение Сафед и титул герцога Тира принцу Карлу, сыну короля Антуана. Решив первоочередной вопрос стабильности, государь Аравийский навестил ясли при дворе в Хиджазе и с удивлением обнаружил, что все пацаны под присмотром экс-маршала Людовика росли просто жуткими вояками. Из них особенно выделялись Вальтер и Людовик, а вот генетическое недоразумение Убайд де Вермандуа рос великолепным дипломатом. В 1147 году Антуан I милостиво повелел назначить нового епископа и нового управляющую, дабы окончательно решить так называемый Бадахосский вопрос. А он все еще тлел. Кардона так и не сумел в одиночку разбить войска эмира, однако после двух лет подготовки аравийские войска рекой хлынули в земли мавров. В ходе молниеносной операции эмир был убит, а его войска разбежались. После крушения Бадахоса один из крупных вассалов Исмаила Яхья провозгласил создание Галисийского эмирата. Сам Яхья долгое время скрывался в горах Галисии, а после того как аравийские войска под командованием Кардоны вторглись в этот труднопроходимый район, он был вынужден отплыть в союзный эмират Альмерии, что на востоке Испании. С учетом того, что тамошний эмир имел как минимум два-три года для укрепления своих рубежей, второй этап войны с Альмерией не представлялся легкой прогулкой. Тем не менее в 1151 году Кардона и Филипп де Клермон уничтожили Галисию и Альмерию, при этом Клермон проявил отчаянную храбрость в битве у Малаги в январе 1152 года, когда он сумел рассеять войска противника, который имел трехкратное численное преимущество. За этот подвиг король жаловал ему титул графа Сантильяна и выделил удел на севере Испании. На Пиренеях осталось только одно исламское государство – Кордовский эмират с анклавами на западе, а также в районе Гибралтара, Севильи, Калатравы и Гранады.

А осенью 1154 года мир наблюдал за новыми страстями… Архиепископ Тахо Сунифред окончательно выжил из ума.
SnowForum » After Action Reports » DESERT WAARRIORS / ЛЬВЫ ПУСТЫНЬ: НОВОЕ НАЧАЛО Гл.1 »