126401 - After Action Reports

Нижний Новгород

Старейшина

Генерал-поручик (12)
4424 сообщения

26.07.2007 13:06

Ставший герцогом в 1450 году Борсо д’Эсте унаследовал от предков землю моденскую с двумя городами: Моденой и Феррарой. Не помышлявшие о расширении границ предшественники его сосредоточились на изучении наук, построили два университета, расплодили школяров-дармоедов и совершенно запустили армию. Жалкий гарнизон в тысячу пехотинцев не мог похвастаться не только новыми кирасами, но даже вряд ли имел пару добротных сапог на десяток воинов. Стыд и позор испытал Борсо, когда его солдаты, приветствуя нового герцога, вместо звонких щелчков каблуками лишь глухо стукали голыми пятками. Поправить скоро эту беду не представлялось возможным: денег в казне кот наплакал. При этом кот, видимо, попался ну уж совсем жалкий и тощий, такой, что смог наплакать лишь два десятка дукатов.
Как долго это могло продолжаться? Скорее всего, никак и уж точно недолго. Бог не обделил Модену соседями, а самих соседей алчностью. С самого начала требовалось уяснить для себя основную формулу: Модену со всех сторон окружают враги, и чтобы выжить, герцогству нужно было внимательно смотреть по сторонам. Ну что ж, хочешь жить – умей вертеться, говорил Борсо. И добавлял: «А хочешь жить хорошо – верти других».
Ничто так не заставляет соседей умерять свои аппетиты, как крепкая армия. Вот в этом направлении и решил сосредоточить свое основное внимание герцог. Прежде всего, 1 января 1454 года Борсо произвел некоторые перемены во внутренней политике, сместив центр тяжести от «Флота» к «Армии». Ежемесячный доход направлялся на изучение военного дела. На собранную в конце года подушную подать герцог приказал снарядить два кавалерийских полка. «Кавалеристы и без сапог способны затоптать любого противника»,- справедливо рассудил он.
Приятно порадовали университетские профессора, добровольно направившие свои усилия на изучение основ управления государством. Имеющихся в наличие двух университетов хватало, чтобы ежемесячно заменять фантастическую для Модены сумму в 10 дукатов. И уже 1 августа 1454 года Борсо смог взять на вооружение национальную идею «Великая армия». Конечно, для одного полка пехоты и двух полков кавалерии это звучало несколько высокопарно, но наш предок думал о будущем.
Результаты деятельности по укреплению армии не замедлили сказаться: вскоре прибыло посольство от тосканского сатрапа Козимо Медичи с предложением военного союза. Моденское правительство, поломавшись для вида, согласилось «жить в мире и дружбе покуда смерть не разлучит нас». В конце концов, еще древние учили: во время мира заключайте союзы. Казалось бы – люди тёмные, в простынях ходили, без штанов, а поди ж ты, в дипломатии-то кое-что соображали.
Таким образом, тыл герцогства был обеспечен. По крайней мере, на время.

Ладно, тосканцы на данный момент сумели отсрочить свое поглощение великой Моденой. Бог с ними. В Италии и без них хватает держав. Первыми взор герцога Борсо привлекли жители Мантуи. Да вот незадача: эти хитрецы успели вступить в альянс с Савойей и Афинами. Савойя – это пока еще для нас слишком серьезно. Три города, как ни крути. Ладно, кто там еще есть? Генуя и Венеция. Мда-а, с их деньгами можно было себе позволить содержать «многочисленную рать». Кроме того, венецианцы только что нанесли серьезное поражение Австрии, округлив свои владения. Миланцы также потрясали своими альянсами. Приходилось сидеть и ждать у моря погоды. Может, со стороны союзника что-нибудь надует.
И надуло. 7 сентября 1457 года тосканцы, видимо стосковавшись по ратному делу, объявляют войну державе Урбино. В тот же день герцог Борсо лично поднимает два кавалерийских полка и ведет их к вражеским рубежам, уповая на скорость своей мобильной армии. Как говорится, на войне кто успел, тот и в осаду сел. Однако на этот раз хитрый маневр с перехватом осады у союзника не сработал: первым под стены Урбино подступил сам Козимо Медичи. Обидно. Хоть плачь.
Но герцог Борсо не был бы достоин своего титула, если бы в этот досадный для державы час разрыдался. В его голове зародился смелый (хотя кто-то говорит, что подлый) план. Раз уж все равно наша армия пришла в центр Италии, стоптав последние сапоги и сбив остававшиеся подковы, то, пожалуй, было бы неплохо обзавестись здесь каким-никаким городишкой. Вот, кстати, Сиена – хороший город. Жаль только, что сиенцы состоят в союзе с папой Римским. В смысле, папу Римского жаль.
Итак, в чем же была суть плана герцога Борсо? Объявить войну Сиене. Поскольку она граничит только с Тосканой, дождаться, пока её войска уйдут туда и после этого лихим кавалерийским налетом ворваться собственно в сиенские пределы и осадить их столицу. Спросите: а папские войска? А их, слава тому Богу, чьим наместником был папа, не просматривалось поблизости. Не иначе, как все они сосредоточились в Авиньоне.
Итак, 8 января 1458 года Модена объявила войну республике Сиена. Несмотря на полное падение стабильности, Борсо твердо намеревался вести войну в соответствии с намеченным планом. Дождавшись ухода вражеской армии, он ловко просочился в пределы Сиены и осадил её. Осада отняла у нас 125 дней и завершилась полным присоединением города к великому герцогству Модена.
Настал черед разобраться с папой Римским. Понтифик лично привел свои войска из Авиньона и осадил нашу Феррару. Взамен Борсо взял в осаду Романью, доверив тосканским союзникам Рим. В конце 1458 года все три города дружно пали. Обидно, конечно, что враг разорил Феррару, но общий счет складывался явно не в его пользу. В апреле состоялись мирные переговоры, в результате которых Борсо получил Романью, а вот тосканцы не получили ничего.
В том вам, дети, урок: политика – это наука о том, как использовать наемную силу, ничего ей при этом не платя. Так вот, ваши предки никогда не были такими неразумными наемниками (хотя, если честно, то один раз были, но об этом позже) и вы ими не будьте. Прежде, чем ввязаться в драку, взвесьте возможный прибыток, и если не стоит он затрат, не позорьте мои седины, не уподобляйтесь тому неразумному, чьи мозги заменяет кремний. Что получил бы Борсо, останься он под стенами Урбино? Ничего, кроме расходов на содержание армии. А что получили тосканцы, взяв Рим? Да всё то же самое «ничего». И кто после этого в дураках?

Итак, в 1459 году в герцогстве Модена насчитывалось уже четыре города. В каждом из них находились университет и собор (Борсо не хватал что попало, а брал только самое лучшее). К сожалению, больше ничего в них не находилось. Разве что в Ферраре предки Борсо построили мастерскую. Ну что ж, значит пора браться за хозяйство. Отныне все средства герцог повелел вкладывать в развитие производства, ибо крепкая экономика есть основа крепкой армии.
В то же время пришла пора пересмотра внешнеполитических ориентиров. Тоскана больше не удовлетворяла нашим требованиям. Более того, союз с ней мог привести в дальнейшем к столкновению с Сицилийским королевством и Арагоном. А оно нам надо? С уверенностью можно ответить: пока нет. На юге искать сейчас было нечего, а вот на севере…
Борсо всё чаще и чаще обращал свой взор к северу Италии. Однопровинчатая Мантуя и двухпровинчатый Милан не давали герцогу спокойно уснуть. Сначала для успокоения он приказал развернуть свою постель головой на север. Потом переехал жить в северную башню замка, хотя она и обветшала за последнюю сотню лет. Крыша прохудилась, по полу было опасно ходить, в обвалившихся окнах завывал ветер, но… Но, в конце концов, этот ветер прилетал из Мантуи. Это обстоятельство решало всё. Борсо мужественно пренебрег даже недовольством супруги и заработанным в северной башне насморком. Пусть его забитый нос не мог чувствовать запаха северного ветра, но зато Борсо мог ощущать его порывы, слышать его завывание и любоваться колыхаемыми им языками огня в камине. Север! Скажем прямо, наш предок буквально заболел севером.
15 мая 1462 года эта болезнь отразилась на внешнеполитическом курсе герцогства: Модена заключила военный союз с торговой республикой Генуя. При этом Борсо учитывал, что Генуя состояла в альянсе с еще более могучей Венецией. Такой союз поистине становился несокрушимым. Дальше…
А дальше надо сказать, что политика, она еще как рыбалка: закинул удочку в водичку мутную и жди, пока не клюнет. Из Борсо рыбак вышел хоть куда. Терпения ему не занимать, благо, время работало на него. Пока поплавок политики безвольно покачивался на волнах, Модена крепла, казна наполнялась, исследования в области производства прогрессировали, стабильность поправлялась. Да и репутация герцога, пострадавшая в предыдущую войну, медленно, но верно улучшалась. Постепенно соседи начали забывать, как Борсо вероломно напал на Сиену и поглотил её.
Наконец в сентябре 1465 года терпение Борсо было вознаграждено: Генуя и Венеция сообща напали на Савойю, в союзе с которой выступила и Мантуя.
- На север! – взревел Борсо, вскакивая в седло.- Конница со мной, пехота – следом.
На этот раз Борсо вовсе не собирался уступить осаду какому-нибудь зазнавшемуся дожу-главе республики торгашей. Он просто должен был прискакать в Мантую первым. Ну что ж, должен был – и прискакал. В скоротечной схватке моденская конница затоптала вышедшую в поле пехоту Мантуи и стремительно окружила замок. Оставалось дождаться спешащей следом пехоты. Подошедшие пехотинцы принялись готовить тараны, лестницы и прочие приспособления для штурма – сидеть в осаде и ничего не делать Борсо отнюдь не собирался. Однако малое количество пехоты быстро охладило его пыл. Осмотрев свой пехотный полк, герцог выдал «О-хо-хонюшки» и приказал срочно набирать еще две тысячи солдат.
Новобранцы подоспели в феврале 1466 года. К этому моменту городские стены рухнули. Отчего – не знал никто из моденцев. Наши тараны как стояли в стороне еще с осени, так продолжали гнить и всю зиму. Логичным казалось предположение об изначальной ветхости стен мантуанского замка. Тем хуже для его хозяина! На рассвете 27 февраля моденская пехота пошла на приступ.
Бравые моденские парни (замечу, в почти новеньких сапогах, даже почти на каждом солдате) вели бой уже за брешь во вражеской стене. Герцог бросился вперед, чтобы не опоздать к моменту сдачи города, как вдруг… нет, вот все-таки правильно Латеранский собор запретил христианам истреблять друг друга при помощи арбалета. Ведь есть же немало более достойных средств раздробить череп своему ближнему. Но проклятые мантуанцы не чтили установления отцов нашей Церкви. Один из этих негодяев выстрелил в самого пышно одетого из атакующих, коим и оказался несчастный Борсо.
Отступая, пехотинцы заботливо вынесли из боя раненого господина, еще час назад пославшего их на смерть. Усилия лекаря ни к чему не привели, к вечеру герцог скончался. Лекаря, кстати, повесили на рассвете. Зачем? Ну надо же было кого-то повесить, а вражеского арбалетчика из города достать руки коротки.

Так прожил свою жизнь и встретил гибель славный герцог Борсо, вдвое раздвинувший пределы своей державы, ловко вращаясь меж соседей. А иногда – вращая их. Чему вдумчивого потомка может научить пример его жизни?
Во-первых, сила державы определяется не величиной территории, а размером её армии. При этом следует учесть, что в ту рыцарскую эпоху на поле господствовала кавалерия. Ее натиск способен был сокрушить любое сопротивление, а скорость передвижения гарантировала полководцу инициативу.
Во-вторых, как бы не величалась держава своей армией, выжить в одиночку в окружении врагов немыслимо. «Во время мира заключайте союзы», причем не все подряд из возможных, а только с прицелом на свое стратегическое будущее. И не забудьте внимательно изучить, а не заключен ли союз у вашего предполагаемого союзника с вашей предполагаемой жертвой. В противном случае вы рискуете внезапно оказаться один на двоих с ними обоими, получив удар в спину.
В-третьих, не стесняйтесь использовать армию союзника, а также его территорию для решения своих проблем. На то они и союзники, чтобы помогать вам. Причем желательно, чтобы они помогали по возможности бескорыстно. Помните: кругом враги. И даже сегодняшний союзник – это завтрашний враг. Не стоит усиливать его без нужды.
В-четвертых, не стоит вести постоянных захватнических войн. Нужно давать соседям время забыть ваши прошлые политические прегрешения. Всегда лучше, чтобы о вас думали как о белом и пушистом существе.
В-пятых, конечно, здорово использовать армию под личным руководством правителя, особенно для удерживания за собой осады, но вот бросать её в бой надо все-таки осторожнее (если не сказать, что совсем не надо).

Ну что ж, не такой уж и бестолковой выдалась жизнь герцога Борсо. Можно сказать, что она нас даже кое-чему научила. Вот и отлично. Посмотрим, чему может научить жизнь его преемника, герцога Карло Алессандро.

Vladimir Polkovnikov
AAR-мастер

Нижний Новгород

Старейшина

Генерал-поручик (12)
4424 сообщения

Глава 2. Дважды два – четыре

26.07.2007 13:08

Глава 2. Дважды два – четыре

Первым приказом нового герцога стало повеление взять-таки штурмом злополучную Мантую. Предчувствуя суровое наказание за убийство, мантуанцы сопротивлялись отчаянно. Но сила солому ломит – 8 марта 1466 года город пал. Герцог Карло Алессандро лично явился в Мантую, намереваясь присоединить ее к своему домену. Однако на пути его желания стал тот факт, что лидером альянса в войне с Савойей-Мантуей являлся дож Венеции. И, разумеется, в его планы не входило усиление Модены. Поэтому хитроумные (правда, Карло Алессандро вместо «умные» употребил другое слово) венецианцы поспешили замирить свой альянс с Мантуей на условии выплаты ею контрибуции.
Описывать гнев моего предка я не буду, ибо был он неописуемым. Карло Алессандро рвал и метал, клочья волос попавших в тот час ему под руку придворных летели во все углы замка. Поговаривают, что именно тогда родилась бессмертная фраза «так он презлым заплатил за предобрейшее, сам возжелал царствовати и всем владети». Оставить этого так герцог не мог (ибо этого не терпели ни его честь, ни чувство мести, ни элементарная жадность) и в тот же день, презрев только что заключенный мир, он вновь объявил войну Мантуе. Мало того, что за нее вступился Милан (тем хуже миланцам), но и жители Модены отнеслись с предельным непониманием к поступку своего господина. Стабильность в державе опустилась до самого минимума.
То, что в жизни некие лицемеры именуют подлостью, умные люди в политике называют прозорливостью и предусмотрительностью. Однако, к сожалению, умных встречается не так уж и много. Победителей не судят лишь в двух случаях: когда судьями являются либо побежденные, либо сами победители. На этот раз судьями решили стать все кому не лень, и репутация Модены заметно пострадала в результате их завистливого суда. Ничего, лишь бы выигрыш стоил затрат. А он их стоил!
9 апреля 1466 года повторным штурмом взята Мантуя и тут же присоединена к нашему герцогству.
В мае разбита миланская армия. И опять кавалеристы Модены показали себя достойными новых сапог.
29 сентября 1466 года пала миланская Парма, а 5 марта 1467 года и сам Милан.
В результате заключенного мира Парма отошла герцогу Карло Алессандро, а Милан признал вассальную зависимость от Модены. С Савойей меж тем был заключен «белый» мир.
Настала пора затишья. Этого требовали, во-первых, стабильность державы (при этом ее стоимость существенно повысило увеличение территории герцогства до шести городов), во-вторых, её репутация. Ну и денег не мешало подкопить.

Следующие несколько лет Карло Алессандро не проявлял абсолютно никакой активности, ни внешне-, ни внутриполитической. Собственно, на внутриполитическую деятельность не хватало средств (да и профессора с исследованием технологий как-то не спешили), а в международные дела не хотелось соваться. Зачем? Лишний раз напоминать о своей плохой репутации? Пожалуй, лучше не надо, пусть позабудут наши грехи. И оставалось герцогу лишь следить за событиями в мире. Мало ли, вдруг подвернется какая выгода.
А мир просто жужжал как растревоженный улей. Тот темный 15-й век – не чета нашему просвещеннейшему 16-ому, войны начинались и заканчивались едва ли не ежедневно. То Гранада нападет на Португалию, то Испания ударит арабам в тыл, то Англии надоест смотреть на это безобразие на Пиренеях, и она волевым решением присоединит Гранаду к своей короне. Другой узел противоречий у наших границ – злосчастная Папская область. Кто только не хотел взять Рим. То сицилийцы, то арагонцы, то тосканцы, а что в результате? Папа как сидел, так и сидит, а Колизей разрушили. Одно слово – варвары. На далеком, заснеженном востоке православные схизматики делили земли вдоль Волги с потомками Чингисхана. Ну, это-то нас, просвещенных итальянцев, совсем не касалось. Жила еще надежда, что до новых открытий в области военного дела и производства нас вообще ничего не коснется, но…

7 апреля 1473 года тосканцы, объединившись с Рагузой, объявили нам войну.
- Нет, ну так нечестно,- расстроился Карло Алессандро, узнав о соотношении сил. Дело в том, что только тосканцы имели 6 тысяч пехоты. Наша армия к тому времени насчитывала 4 тысячи пехоты и 1200 всадников. Оставалась надежда на помощь вассального Милана. Хотя если учесть, как нас подвела предыдущая надежда…
К счастью, миланцы оказались верны своим обязательствам. 20 апреля превосходящие силы противника атаковали нашу армию близ Модены. Отощавшие на мирных харчах (то есть на половинном содержании) воины с трудом сдерживали натиск армии захватчиков. Вскоре подоспели миланцы. Их откормленные физиономии произвели сильное впечатление на утомленных боем тосканцев, и те бежали, оставив третью часть армии на поле боя. В преследование бросилась наша конница. А пехота занялась осадой крепостей противника.
Ничто не мешало течению осадных работ. Разбитые остатки тосканцев бегали из провинции в провинцию, но везде их неизменно встречала еще раньше прискакавшая туда моденская конница. В ноябре с ними было покончено. Армия снова перешла на половинное содержание. Это, конечно, вызвало недовольство в полках. Но посудите сами: за что теперь платить солдатам? За осадное сидение? Пардон, как говорят в соседней державе, но они и без того грабежом промышляют. На штурм их никто не посылает, враг сражением не угрожает – так чего деньги расходовать зря?
В феврале 1474 года Карло Алессандро захватил Флоренцию, миланцы Пизу, а в июне на милость победителя сдалась Анкона, последняя крепость тосканцев. По условиям мирного договора Пизу получил Милан, а нам досталась Анкона и 50 дукатов (между прочим, едва ли не четыре годовых чистых дохода герцогства). Кому-то показалось напрасным отдавать Пизу миланцам, однако герцог на это ответил:
- Жадность – это плохо. Кроме того, всё равно рано или поздно, но Милан со всеми своими потрохами станет территорией великой Модены. И дай Бог, чтобы к тому времени потрохов у него было как можно больше.

Присоединение новой провинции в ходе оборонительной войны не вызвало со стороны мировой общественности почти никаких нареканий. Так что в данном случае за репутацию особо переживать не стоило. Больше того, Карло Алессандро считал, что наши прошлые прегрешения уже солидно поросли мхом, и можно было еще побезобразничать. Цель для безобразия тоже определилась – Савойя. Именно сейчас она вела тяжелую войну против Франции. Справедливо было ожидать, что в результате войны лягушатники обрежут ее по самую столицу плюс уничтожат армию. Незащищенный Пьемонт – что может быть соблазнительнее для истинного ценителя легких завоеваний?
17 июля 1477 года, сразу после отвода французских войск с территории Савойи, туда вступила армия Карло Алессандро. Савойцы не успели изготовиться к обороне, гарнизон Турина насчитывал лишь сотню жалких ополченцев. Разумеется, город немедленно был взят штурмом и Пьемонт стал восьмой провинцией герцогства Моденского. Таким образом Карло Алессандро удвоил территорию державы, унаследованной от отца. А если еще учесть, что и сам Борсо в свое время ее увеличил в два раза, то следует признать: за двадцать лет Модена расширилась вчетверо. А вы чего хотели? Арифметика, знаете ли, наука точная. Дважды два – четыре и всё тут!
Приятно отметить еще один арифметический факт: во многих присоединенных итальянских провинциях находились университеты, и теперь у нас их насчитывалось ровно шесть. Не больше, но и не меньше. А шесть университетов – это 30 дукатов ежемесячно на изучение управления. И вскоре следовало ожидать еще одной национальной идеи. Кроме того, каждый университет дает и звонкой монетой 5 дукатов в год. Так что, дорогие мои потомки, помните знания – сила, а потому старайтесь захватывать провинции с университетами, заботьтесь об образовании в вашей державе.

Последние годы своей жизни любимый и почитаемый народом Карло Алессандро провел в тишине и покое, наслаждаясь плодами своей агрессии.
22 марта 1478 года благодарные жители поднесли своему обожаемому герцогу сотню дукатов. Церемония сопровождалась долгими и бурными аплодисментами, криками: «Спасибо герцогу за наше счастливое детство!» и предложениями поставить Карло Алессандро памятник из чистого золота. Герцог осчастливил толпу милостивым помахиванием руки, поблагодарил за проявление народной любви, скромно отказался от памятника (мол, у на не только чистого, но и грязного золота во всей стране столько не наберется) и наконец разрешил гвардейцам разомкнуть строй и отпустить горожан по своим делам.
1 августа 1479 года в Модене достигли 1-го уровня военного дела, и до генералов дошло, как же всё-таки строить крепости 1-го уровня. 1 сентября 1480 года многолетние вложения в производство принесли плоды: мы научились строить мастерские. Герцог распорядился немедля возвести это полезное сооружение в каждом городе державы. Уже через год это помогло существенно увеличить доход казны.
Следующий, 1481-й, год лишь укрепил престиж Модены. Нам по малости нашей раньше было как-то не до папской курии. Однако сейчас, когда нам довелось прикарманить почти всю Северную Италию, папская курия сама заинтересовалась Моденой. Дело в том, что изрядная часть кардиналов родом как раз из Италии. И пока они не перекуплены врагами христианства, расположение их гарантировано правителю родной им провинции. Так и получилось, что в марте 1481 года два кардинала (из семи) оказались нашими соотечественниками, и курия папская, а вместе с ней и сам Климент VII, попали под влияние герцога Карло Алессандро. Плюсы при этом Модена получила ощутимые: во-первых, на треть снизилась стоимость стабильности, во-вторых, репутация у контролера папы поправляется гораздо быстрее, чем простого смертного, ну и в-третьих, просто престижно считаться лучшим другом понтифика.
Воспользовавшись так кстати подешевевшей стабильностью, Карло Алессандро решил провести очередную реформу в армии. 1 мая 1482 года настройки внутренней политики сместились в сторону «Обороны».
А тем временем медленно, но верно (в смысле: верно, что медленно) развивались и наши технологии. 1-й уровень морского дела, 4-й уровень управления, 2-й уровень торговли. Кстати, о торговле. Ни Борсо, ни Карло Алессандро в свое время не тратились на торговлю. Прекрасно осознавая, что при слабом развитии торгового дела нашего маленького герцогства купцы моденские не могли конкурировать на равных с монстрами из Генуи и Венеции, герцоги наши берегли казну и не базарили ее на сомнительные торговые операции. А потому никто и никогда не скажет, что держава наша выросла на спекуляциях.
А потом вдруг Господь за что-то прогневился на нас, и наши кардиналы начали умирать один за другим. Власть в папской курии в январе 1484 года перешла французам. Ага, этим грешникам, поедающим лягушек. Карло Алессандро ужасно расстроился по этому поводу и заболел. Злые языки утверждали, что причина его болезни заключалась вовсе не в переживаниях по поводу судьбы папского престола, а из-за сквозняков в северной башне замка, так и не отремонтированной со времен Борсо. Но начальник тайной стражи свое дело знал хорошо, и злых языков вскоре стало заметно меньше… в прямом смысле. Ах, если бы это могло помочь! Но увы и ах, герцогу становилось всё хуже и хуже, и 31 августа 1485 года он отдал Богу свою прекрасную душу, оставив сыну в наследство изрядно окрепшее государство.

Ну что ж, дети мои, память Карло Алессандро достойна вашего уважения уже потому, что он своей жизнью дал вам пример достойного правления. Кхм, кмх! (замечание чтецу на полях: громко кашлянуть) Если вы всё предыдущее слушали вполуха (а я в девяти случаях из десяти уверен, что так оно и будет), то прошу вашего внимания, негодники вы этакие, хотя бы на минуту.
Итак, чему могут научить вдумчивого потомка жизнь и удивительные приключения Карло Алессандро, герцога Модены?
Во-первых, всегда приятнее отнимать города у неприятеля в оборонительной войне, а не в наступательной. В глазах соседей в первом случае ваша репутация упадет не так низко.
Во-вторых, ну не говорил ли я вам, что сегодняшний союзник – это завтрашний враг? Так оно и вышло с Тосканой. Хорошо, что в свое время благоразумный Борсо не усилил своего союзника.
В-третьих, итальянские провинции хороши для захвата по двум причинам: 1) наличие в них университетов дает вам совершенно бесплатно важный бонус, 2) провинции эти служат бесплатными поставщиками папских кардиналов.
Ну и в четвертых, берегитесь сквозняков, одевайтесь теплее – дольше проживете.

Vladimir Polkovnikov
AAR-мастер

Нижний Новгород

Старейшина

Генерал-поручик (12)
4424 сообщения

Глава 3. Большая карьера маленькой державы

26.07.2007 13:09

Глава 3. Большая карьера маленькой державы

Мой дед, Ринальдо III, отличался умом и сообразительностью, являлся превосходным дипломатом, может быть, лучшим в свое время. Наверное, именно поэтому он очень умно сообразил, что Модене сейчас требуется передышка. Войны предыдущих правлений держали экономику (чудное какое-то слово, нет бы проще изъяснить: хозяйство) в постоянном напряжении. Конечно, построенные его отцом мастерские кое-что добавили к прибыли казны, но для мирового господства пяток мастерских – маловато будет. Кроме того, приходилось считаться с дурной репутацией, честно заработанной его предшественниками. Благо, с дипломатическими способностями деда улучшить репутацию оказалось не так уж и трудно.
Итак, Ринальдо III занялся благоустройством Модены и дипломатической подготовкой дальнейшего ее расширения. Прежде всего, он благоразумно выехал из северной башни замка. Ибо сделать предстояло много, и здоровья могло понадобиться немеренно (ну и мнение герцогини, моей бабушки, со счетов не сбросишь).
В политике ведь как? Любое, даже самое мало-мальски незначительное действие подвергается тщательному анализу, после которого делаются далеко идущие выводы. Вот и переезд деда в восточную башню многие расценили как смену внешнеполитического курса Модены. Первыми заволновались миланцы, вассалы короны:
- Мы тут заметили, что вы переехали в восточную башню и сделали далеко идущие выводы. Не хочет ли этим сказать досточтимый сеньор…
«Досточтимый сеньор» Ринальдо, разумеется, этим ничего не хотел сказать, а потому предложил миланцам послать их далеко идущие выводы идти еще дальше и выдать своим вассалам 7 дукатов во имя налаживания «братской дружбы и любви наших народов». Миланцы уехали довольные, а дед, подумав, сказал:
- Надо будет еще поработать над налаживанием этой самой «любви и дружбы». Денежно? Дорого? Ну и пусть. Со временем окупится.
Фраза придворным показалась немного загадочной, и истинный смысл ее долго оставался сокрытым от непосвященных. В свое время я еще вернусь к этому моменту. Так что прошу не расходиться.

Не могу удержать и не написать о забавном историческом казусе. Сейчас никого уже не удивляет, что русские варвары отрезаны от Балтийского моря. Предвижу, что у них два варианта: либо сгинуть на задворках цивилизованного мира, либо прорубить себе выход в Балтику. Правда, на пути второго варианта стоит… Правильно, Османская империя, владеющая с 1486 года устьем Невы и побережьем Финского залива. Чего и как не поделили, новгородцы с турками, и что такого обидного было написано в письме новгородцев турецкому султану, относится к области загадок истории (оставим ее разрешение всезнайкам грядущих веков), но факт остается фактом: Ингерманландия, Нева, Эстляндия и Лифляндия с тех пор и по нынешний день являются вотчиной турецкого султана.
Вообще, как всегда мир сотрясали войны, страны мутузили друг друга чем под руку подвернется, как это водится меж добрыми соседями. При этом не сильно затрудняя себя в выборе повода. Модена во всех этих безобразиях не участвовала, Ринальдо III изо всех сил старался показать, какие мы миролюбивые и культурные. И знаете, на фоне происходящего вокруг и благодаря способностям моего деда репутация герцогства быстро поправлялась. Вот о нас уже стали говорить как о слегка запятнавших имя свое, а вот уже и как о вполне респектабельных господах.
- Ну что ж, скоро можно будет и похулиганить,- говорил Ринальдо.
Благо, средств и поводов к тому времени уже хватало. 1 января 1488 года мы взяли на вооружение новую национальную идею под оригинальным названием «Строевая подготовка». Кто бы мог подумать, что шагистика так сильно повышает мораль армии! С этого дня парады и разводы перед окнами замка стали ежедневными. Пришлось даже постелить соломы и насыпать песка на дворе, дабы бравые моденские парни не занозили свои босые пятки.
Через год разгорелся нешуточные пограничный спор с Тосканой, Римом и Сицилией. Подумать только! Эти негодяи утверждали, что наши коровьи и овечьи стада паслись на их территории. Нет, конечно, спор можно было бы и уладить. Ну, признать, да, мол, виноваты. Ну, объяснить, что пастухи у нас неучи, карт географических не имеют (честно сказать этого дива тогда еще и герцог-то не имел). И вообще сами они не местные, а эмигранты из Андалусии. Что, мол, с них взять? Но не таков был Ринальдо. Упустить столь соблазнительный повод к войне – глупость несусветная. Вот так из-за пары овечьих стад и нескольких пастухов-баранов нам удалось получить недурственный повод к войне сразу с тремя соседями да еще заявить, что провинции, удерживаемые ими – исконно моденские. Да-да, «где ступила нога моденского барана, там навеки зарыты наши сердца и мы не успокоимся, пока не вернем их себе»,- заявил иностранным послам мой дед.
Это было тем более своевременно, что 1 августа 1491 года наши военные деятели доложили герцогу о достижении 2-го уровня военного дела. Представляете, какое-потрясение испытали эти аники-воины, когда узнали, что пехоты бывает не только босая с дрекольем и дедовскими копьями? Оказывается, она еще бывает вооруженной луками или снабженной латным доспехом. Но самое забавное, что эти горе-генералы зациклились на «или». И так и эдак прикидывали на военном совете, что лучше лук или доспех (как будто одно другому мешает), и сошлись в итоге на латном доспехе. Он, мол, красивее.

Конечно же, новые блестящие доспехи хотелось поскорее кому-нибудь показать (пока не заржавели), и зимой 1492 года герцог решил сводить свою армию на показ в Венецию и Тоскану. Надо сказать, что как раз в это время соседи по уши увязли в войне против Австрии. Ну так тем более нужно было спешить с показом! 1 марта 1492 года Ринальдо III объявил войну Тоскане (благо, повод имелся). Венецианцы немедля вступили в войну против нас, подтвердив тем самым свою недалекость.
Ни венецианских, ни тосканских войск поблизости не оказалось. Так что оценить наших латников по достоинству было просто некому. Обидно, конечно, но что делать? Хотя делать-то как раз и нашлось что: столько городов и все без охраны. Герцог Ринальдо деловито распределил осадное дело между четырех армий: трех наших и одной миланской. Держать в осаде города латники умели плюс, спасибо врагу, он им в этом не мешал. Через год мы захватили тосканскую Флоренцию и венецианские крепости Верону, Бришию и Венецию. С Тосканой особо не церемонились: взяли да и присоединили не мудрствуя лукаво. С Венецией такой номер сразу не пройдет, придется повозиться не одно поколение. На этот раз хитрые торгаши отделались потерей Бреши (досталась Милану) и Вероны (нам).
Касательно аннексии Тосканского герцогства особо следует отметить один поучительный момент. Все эти сорок лет герцоги моденские управлялись с герцогством без советников. И не от гордости, а от невезения. Ну не попадалось толковых советников и всё тут! Одни торговцы, философы да колонизаторы предлагали свои услуги. А зачем, спрашивается, они нам нужны? Слава Богу, у Модены и своих дармоедов хватает, а вот поистине путных людей днем с огнем не сыщешь. Путные, они по другим дворам давно разбежались. И вот в марте 1493 года происходит долгожданная аннексия Тосканы. В результате этого события тосканские советники остаются не у дел и в тот же день (подчеркиваю: в тот же) получают приглашение от Ринальдо III. Опоздай мой дед хотя бы на день, и уехали бы Пьеро делла Франческо (художник, дополнительный вклад в стабильность) и Фредерик Галиндо (казначей, развитие торговых технологий) к нашим вероятным противникам.
Замечу, что 31 декабря 1494 года Швейцария оказалась завоевана Провансом. И в тот же день швейцарский советник Бартелеми де Буржой (военачальник, ускорение развития военного дела) поступает на службу к Моденскому герцогу. Так что вам, дети, урок: не зевайте, следите за событиями в мире, не упускайте освобождающихся советников. Среди них могут оказаться очень полезные люди.

Вот так мило и симпатично Модена округлилась до десяти провинций. При этом ее вассал Милан имел три города. С такой силой уже приходится считаться, и в 1495 году новый успех дипломатии Ринальдо III: император Священной Римской Империи (а по совместительству еще и герцог Силезии) Фридрих предлагает моему деду титул курфюрста империи. Если они хотели этим задобрить растущую державу… гм, ну что ж, у них получилось. Ринальдо III с радостью согласился. Послы императора начали было объяснять новому курфюрсту тонкости отношений внутри империи, начали указывать, за кого следует отдать свой голос в случае смерти Фридриха – да продлит Господь его годы. Герцог… нет, извините, уже курфюрст Моденский дипломатично отбрыкивался:
- Вот пусть сначала помрет – да поможет ему в том Господь или еще кто – а там посмотрим.
Смотреть пришлось уже скоро. 13 июня 1498 года император Фридрих съел за обедом чего-то не того, помаялся вечер животом и к рассвету скончался. О, какая возня подковерная началась с его смертью. Семь курфюрстов готовы были вцепиться в освободившуюся корону. И быть бы тут смертоубийству, если бы восьмой курфюрст, мой дед, не согласился надеть тяжкий венец на свою полысевшую голову. На церемонии лысина блестела так, что папа Марцелл II даже зажмурился, возлагая венец на голову первого императора из рода д’Эстэ. Кто говорит, что понтифик зажмурился, не желая видеть такого поругания титула (хотя правильнее было бы, не «говорит», а «говорил», ибо они уже никогда и ничего не скажут). А кто правильно понимает это сияние как знак свыше, одобряющий переход короны в добрые руки.
В добрые руки перешла не только корона, но и ряд благ, прилагающихся к ней. Это и большая армия, и дополнительные инвестиции в стабильность, и просто приятные плюсы к престижу. Скоро, совсем скоро Европа увидит, кого она выкормила в своем Аппенинском уголке.

«Всякую дипломатию надо подкреплять сильной армией»,- говорил Ринальдо III. И он был прав, чтоб мне провалиться. На 1 января 1500 года армия Модены состояла из 9 тысяч пехоты (латники) и 8 тысяч кавалерии (западные рыцари). В региональном смысле это не менее чем доминанта. Теперь дипломатия деда могла стать более разнообразной: к кипам бумаг и свитков император Ринальдо добавил блеск стали и топот копыт.
1 августа 1500 года объявлена война Сицилии и Арагону, состоящим в унии. Война под лозунгом «Долой арагонцев из Италии!» длилась два года и завершилась убедительной победой (с пятого раза) императора Ринальдо. Сицилийцы уступили три провинции на Аппенинском полуострове, арагонцы отделались легким испугом стоимостью в 6 дукатов.
1504-1505 гг – вторая серия венецианской драмы. Республика уступает императору Тренто и выплачивает 50 дукатов.
Уверенно развивается наука, получающая уже вполне приличные средства. 3-й уровень военного дела, 2-й уровень морского дела (не без помощи нового советника, флотоводца Филиберто Марескальки), 9-й уровень управления и третья национальная идея «Революция в науке» (удешевление технологий на 2,5%).

В 1506 году Ринальдо III развязал один и завязал другой дипломатический узелок. Пришла пора окупиться расходам на подкармливание вассального Милана. 1 мая 1506 года в Милан отправилась очередная денежная посылка. Верноподданнический восторг охватил буквально все слои миланского общества. Отношения сеньора и вассала достигли полнейшей гармонии. Через месяц в город прибыл сам Ринальдо III. Встречали его с повышенным энтузиазмом. Конь императора ступал по мостовой, устланной цветами. Сюзерена принимал сам Галиаццо Миланский. На устроенном пиршестве гремели тосты в честь здоровья представителей правящих династий, пили за «нерушимый союз двух братских народов», за погибель общих врагов и т. п.
А утром наступило горькое похмелье. Причем горше всего пришлось герцогу Галиаццо. Началось с того, что утром у своих дверей он увидел моденских стражников вместо своих телохранителей. Потом его провели пред ясные очи Ринальдо III, у которого он и поспешил узнать, в чем дело.
- Так, значит, ничего не помним?
Галиаццо растерянно пожал плечами. Мол, а что я должен помнить-то?
- За нерушимый союз пил? Пил. Ну так вот он, получи и распишись. Во имя особой нерушимости я предлагаю Милану войти в состав великой Моденской державы. Согласен ли ты, Галиаццо, вассал мой?
Миланский сатрап (да чего там, уже экс-сатрап) малость заколебался, но лязг за его спиной переступающих с ноги на ногу моденских латников быстро подсказал правильный ответ на поставленный вопрос.
1 июня 1506 года Милан мирно вошел в состав Модены, увеличив ее территорию на три провинции.
Второй узелок на будущее Ринальдо завязал в… Праге. 5 июня 1506 года он заключил военный альянс с Богемией. В новом союзе виделось два плюса: во-первых, Богемский король числился в курфюрстах империи, и голос его не был лишним; во-вторых, Ринальдо III подумывал о войне с Австрией, а богемский союзник выгодно располагался у северных границ нашего будущего противника.
Этот дипломатический шаг оказался на редкость своевременным: 23 февраля 1509 года Австрия в союзе с Римом объявила войну Модене. К сожалению, увидеть торжество своего замысла мой дед так и не смог. 25 мая 1509 года он скоропостижно скончался.

При жизни Ринальдо III маленькая держава Модена сделала поистине большую карьеру. Не говоря о том, что территория герцогства опять увеличилась вдвое (это такая добрая традиция семейства д’Эстэ), слава и престиж нашей короны позволили моему деду стать последовательно контролером папы, курфюрстом империи и, наконец, императором. Вот так вот, читайте да на ус мотайте. Тем более что мотать есть чего.
Во-первых, в любой войне очень выгодно давать территориальные приращения своему вассалу. Помните, что в перспективе это ваши владения, причем получите вы их без резкого ухудшения репутации.
Во-вторых, не зевайте при аннексии близкой вам по культуре и вере страны. Ее советники могут очень пригодиться для скорейшего развития вашего государства. Попытайтесь нанять их в тот же день.
В-третьих, лучший способ стать императором – вести успешные войны. Они повышают престиж, а чем выше престиж, тем выше шансы стать императором. Еще приятно иметь в числе курфюрстов своих вассалов. Им останется голосовать лишь за сеньора.
В-четвертых, обратите внимание на своего вероятного противника и не забудьте заключить союз с кем-либо, способным отвлечь его на другом фланге.

Vladimir Polkovnikov
AAR-мастер

Нижний Новгород

Старейшина

Генерал-поручик (12)
4424 сообщения

Глава 4. Успехи и неудачи

26.07.2007 13:10

Глава 4. Успехи и неудачи

Отец мой, Эрколе, может быть, и не блистал талантами, но и полной бездарностью его никто не назовет. Можете сами убедиться. Выйдите на улицу, спросите любого. И клянусь святым Франциском, если он посмеет сказать о моем отце что-то плохое… Впрочем, ладно, вернемся к поучительному жизнеописанию короля Эрколе.
В нелегкую годину взошел он на трон. Страна подверглась согласованному нападению Австрии и Рима. Благом можно счесть уже то, что Богемия не оставила нас и выступила на общего врага. Под шумок титул императора снова захватили силезцы. Ничего, сейчас главное выйти из оборонительной войны с максимально возможным прибытком. С самого начала целью была поставлена вассализация Рима и присоединение золотодобывающих австрийских провинций. Средств для решения поставленных задач должно было хватить. Во-первых, в наличие имелось 13 тысяч пехоты и 12 тысяч кавалерии. Кроме того, в самый разгар боевых действий наши генералы достигли 4-го уровня военного дела и поняли-таки, что если положить бочку на бок, начинить ее порохом и запихнуть внутрь камень, она может здорово бабахнуть. Причем если повезет, то камень полетит в сторону противника. Эрколе распорядился тут же сформировать три полка, вооруженных крупнокалиберными мортирами.
Стратегию боевых действий нам подсказала сложившаяся обстановка. Одна армия ушла осаждать Рим, а остальные набросились на австрийские рубежи. Благо, австрийская армия в это время вела тяжелые бои с богемцами. Уже через год Рим подписал договор о вассализации, а Австрия с радостью согласилась отдать Штирию, Фриули, Тироль и Каринтию. Отмечу два момента: 1) в Тироле и Каринтии добывают золото, что заметно повысило наш ежемесячный доход; 2) такими территориальными запросами нам удалось отсечь от Австрии небольшой анклав на побережье Адриатики (Хорватия, Истрия и Крайна), и можно было ожидать, что рано или поздно они взбунтуются и отпадут от Вены.

В общем, можно считать, что Эрколе благополучно преодолел первый кризис своего правления. Территория выросла до 21 провинции, армия еще более окрепла, появился новый вассал, война не смогла подкосить экономику. Успешно развивались технологии (только в 1510-1517 гг – 3-й уровень торговли, 10-й управления и с 5-го по 8-й военного дела). Это немного поспособствовало увеличение отчислений, добавленных золотодобычей.
Однако в 1511 году отец совершил дипломатическую ошибку, которая отозвалась впоследствии вторым кризисом его правления. В мае Богемия попросила нашей помощи в войне с Брауншвейгом. Приличной карты у нас тогда еще не было, Брауншвейга мы так и не нашли и отказали богемцам, разорвав тем самым союз.
В тот же месяц Эрколе принял предложение генуэзской республике о военном альянсе. Вот, казалось бы, должен был почувствовать, что обманут торгаши, ан нет.
Пять лет было тихо. Наконец, в мае 1516 года генуэзцы просят включиться в войну против Крымского хана. Эх если бы знать, тем более что узнать-то могли легко… И карта уже куплена, и написано-то на ней все. Ан заносчивость сгубила доблестных моденцев. Не поглядели мы, что в союзниках у Крыма числился турецкий султан. Руки у него длинные, он даже Прибалтику умудрился прибрать к ним.
Еще подумалось: как-нибудь обойдется. У нас с турками общей границы нет, пусть генуэзцы воюют, а мы пока своими делами займемся.
1 января 1517 года наши фортификаторы измыслили как устроить бойницы в крепостных башнях, назвали это дело крепостью 2-го уровня и потребовали у короля денег на обустройство. Эрколе повелел заложить пять крепостей на самых опасных направлениях, на австрийской и французской границах.
В сентябре 1517 года ведомо нам учинилось, что за морем-океаном есть земля ничейная, Байогула (побережье Мексиканского залива). Надо сказать, что в последние годы до нас часто доходили слухи об открываемых в Вест-Индии землях, но все они либо тут же расхватывались шустрыми державами-колонизаторами, либо населены были страшными дикарями, не позволяющими с уверенностью устроить поселение. И вот удача – ничейная земля, дикари мягки нравом и… вообще приятно получить заморскую провинцию. Тут же собрали стайку самоуб… то есть добровольцев, потратились конечно на их снаряжение и отправили осваивать Байогулу.

В марте 1518-го начало сказываться недовольство народа затянувшейся войной: стабильность стала поправляться медленнее, возрос риск восстаний. «Пора кончать с этим безобразием»,- принял в общем-то верное решение Эрколе. А вот средство достижения цели он выбрал не совсем верное (это если не сказать: совсем не верное). Лучше бы постараться королю свести всё к белому миру, ан нет – захотелось славы ратной. Только как достать её? Флота для высадки на Балканах у нас не было (не любили море предыдущие правители Модены), общей сухопутной границы с турками тоже не наблюдалось. Как же до них добраться?
Долго смотрел на карту Эрколе. До тех пор, пока не высмотрел, что путь в Турцию нам преграждает венецианская Славония. Что тут сказать? Несправедлива судьба к Венецианской республике. Вот и теперь пакость подкинула в виде так необходимой нам Славонии. К этому добавилась заложенная еще при наших предках вторая беда: Модена имела территориальные претензии к республике, а значит и вполне законный повод к войне. Собственно, это ничто иное, как еще один традиционный прием моденской дипломатии, который вам, дети мои, лучше усвоить. Имея претензии на какую-то одну провинцию соседа, при каждой следующей войне лучше эту провинцию ему оставлять. Тем самым мы всегда будем иметь законный повод для войны с негодяем.

О дальнейшем перо мое не может писать без дрожи. Поэтому буду предельно краток. Модена объявляет войну Венеции в марте 1518 года. Уже в октябре Венеция уступает нам вожделенную Славонию (будь она неладна). И тут же через Славонию в наши пределы устремляются орды янычар с кривыми ятаганами. Господи, благослови тех инженеров, что построили крепости 2-го уровня. У их стен турки слегка притормозили свой натиск. Эрколе надеялся, что стойкости крепостей хватит, чтобы успеть собрать армию, способную вышвырнуть захватчиков с нашей земли. И кто знает, может, и хватило бы, если б не коварные арагонцы и сицилийцы, нанесшие нам удар в спину.
1520 год стал годом кошмара. Вместо одной сильной армии мы выставляли перед врагом жидкие заслоны. Эрколе метался с кавалерией по всей Италии, пытаясь успеть везде. Но… Но все-таки ему пришлось пойти на размен. Лучше потерять кусок здесь и приобрести там, чем потерять везде. Так ведь? 10 апреля 1520 года мы замирились с Османами, передав им Славонию. Зато вволю отыгрались на сицилийцах, отвоевав у них Неаполь. На том и разошлись.
В гадкую историю втравил нас союзничек. Ну да впредь урок. С 1521 года Эрколе решает на время притихнуть. Зачем? 1) Поправить репутацию. 2) Дать время на ассимиляцию и национализацию захваченных провинций. Надо сказать, что национальные провинции приносят куда больше дохода, чем ненациональные. 3) Открылся вполне мирный способ расширить пределы державы – колонизация, требующая изрядного времени.
Так и вышло, что все 20-е годы Модена вела себя тихо и смирно. Развивала экономику, исследовала технологии, посылала в далекую Вест-Индию колонистов и, упаси Боже, ни с кем не воевала.

Положительные результаты затишья сказались в 1529 году. В январе Эрколе стал почетным контролером папы. Затем ближе к середине года благополучно скончался император, и собрание курфюрстов после долгих и бурных (кое-кого пришлось уже не выводить, а буквально выносить из зала заседания) споров проголосовало за кандидатуру Эрколе Моденского. Так корона Священной Римской Империи вновь вернулась в наше семейство, чтобы, надеюсь, никогда его больше не покинуть.
Чуть позже, в августе, сказали свое слово жители отрезанного когда-то от Австрии анклава. До этого уже года три там творилось что-то непотребное. Чернь бунтовала и требовала своего государя к ответу. Их государь, герцог Австрийский, неоднократно порывался приехать к ним, чтобы дать ответ по всей строгости своего закона. Для этого он трижды просил короля Моденского предоставить ему право пройти со своим войском по нашей территории, но неизменно получал отказ. Поскольку жителям мятежных провинций не удалось встретиться со своим господином, чтобы разрешить накопившиеся недоразумения (на их, между прочим, счастье), они приняли единственно верное решение: присоединиться к Великой Модене, о чем нижайше и попросили 1 августа 1529 года. Король Эрколе был не против. Истрия и Крайна увеличили нашу территорию до 25 провинций. При этом, замечу, в Крайне также добывалось золото, поэтому такое приобретение следует считать на редкость удачным. Хотя, собственно, о какой удаче вообще может идти речь там, где все было тщательно спланировано еще 20 лет назад?
Последней радостью в жизни моего отца стало достижение 4-го уровня морского дела (что все равно не отменяло нашего отставания в сфере морских технологий). 17 апреля 1531 года император Эрколе д’Эстэ скончался, оставив троих сыновей.

Хоть и не довелось Эрколе подобно предкам удвоить размер державы, но он прожил свою жизнь не зря. Первая его заслуга заключается, конечно, в моем рождении, а вторая – в том, что и его жизнь нас может кое-чему научить.
Во-первых, самое очевидное – всегда старайтесь захватывать провинции, приносящие наибольший доход. Например, золотоносные. Если каждая провинция добавляет одинаковую величину к стоимости технологий, то вот вклад в исследования у провинций далеко неодинаков.
Во-вторых, неплохим способом ослабления противника (и своего возможного усиления в будущем) является отрезание от него анклавов, восстания в которых враг подавить не сможет.
В-третьих, еще раз: прежде, чем ввязаться в войну по просьбе союзника, изучите своих вероятных врагов.
В-четвертых, если не хватает средств на усиление крепостей во всех провинциях, укрепляйте самые опасные направления.

Vladimir Polkovnikov
AAR-мастер

Нижний Новгород

Старейшина

Генерал-поручик (12)
4424 сообщения

Глава 5. Широкие перспективы

26.07.2007 13:11

Глава 5. Широкие перспективы

И угораздило же мне уродиться младшим из трех братьев! Более того, черт бы побрал это салическое право! Трон отца унаследовал мой старший брат Ринальдо, получивший обе короны, Модены и Священной Римской Империи. Про него и рассказывать-то особо нечего. Ну, 1 ноября 1531 года достигли при нем 10-го уровня военного дела (ведь не го же заслуга), ну, переодели армию в камзолы и треуголки, ну назвали пехоту Оранской, ну, наформировали армию в 27 тысяч пехоты, 12 тысяч кавалерии и 5 артполков. И что? Подумаешь. Ерунда. Этак-то любой дурак сможет, были бы деньги.
Зато я ему подсказал дать гарантии независимости Австрии в связи с мятежом в изолированной Хорватии. И правильно сделал: 1 марта 1533 года хорваты провозгласили отделение от Австрии и создание королевства Венгрия. Ладно бы этим дело и ограничилось, так ведь нет – они еще и войну объявили своим бывшим хозяевам. Хе-хе, тут-то и пригодились данные нами гарантии. В тот же день Модена вступилась за обиженную Австрию, ввела войска в Хорватию и осадила ее столицу. 18 августа 1533 года королевство Венгрия стало частью истории и нашей державы.

Смотрел я, смотрел на брата, прикидывал. Казалось, здоровья у него на пятерых хватит и он еще нас всех переживет. Дай-ка, думаю, приглашу его на охоту. Съездим вдвоем, по-братски. А он возьми да и согласись.
Гм, может, и не надо было нам того вепря загонять. Не знаю. В общем, не вернулся брат с охоты. Жаль. Жаль, что трон после него достался второму брату, Альфонсу. Этот оказался еще жиже первого. Только и умудрил за свое недолгое правление объявить войну Венеции. Разбили мы торгашей быстро, и 19 марта 1538 года они уступили нам Далмацию и Рагузу.
В ту войну я осознал, чего не хватает нынешней Модене – флота. И не просто флота, а современного, соответствующего последнему слову техники. К сожалению, наша морская техника не только не сказала еще своего последнего слова, она вообще только-только угукать училась. Я и говорю брату: мол, это… того… надо бы флотские технологии развивать. А он ровно и не слышит. Эге, думаю, пожалуй, надо бы и тебя на охоту пригласить, я тут одно место знаю… с кабанами. Осенью поехали.
Кабаны не обманули наших надежд: с прошлой поездки расплодились еще пуще, озверели и… В общем, и Альфонсо не вернулся с охоты. Вот ведь незадача-то. Пришлось становиться королем и императором мне, многогрешному.

Кто как, а я первым делом велел строить флот. Без него венецианский Корфу взять было немыслимо, а без Корфу, соответственно, немыслимо полностью уничтожить саму Венецию. К своим заслугам отнесу и скорое достижение новых уровней технологий (11-й в военном деле, 8-й в морском, 13-й в управлении и 4-й в производстве).
2 сентября 1542 года я вызвал венецианского посла и так ему прямо сказал:
- Еще мой дед имел права на Венецию, отец мечтал взять город предков под свою руку, братья надорвались на тяжелой работе монархов, вожделея овладения этим торгов… то есть культурным и историческим центром. Отдавайте, негодяи, мне его прямо сейчас!
Конечно, не отдали, и моя армия получила приказ грузиться на корабли. Коварный торгаши пытались сорвать десант, атакуя нас галерами. Но моденские каравеллы, вооруженные пушками, в тяжелейшем бою… Ладно, признаюсь, первое наше морское сражение закончилось конфузией. Но не беспокойтесь, адмирала я в тот же день приказал вздернуть на рее, заложил еще три каравеллы, а пока они строятся, взял в осаду все материковые крепости венецианцев.
Через полгода флот пополнился новыми судами и вышел в море показать торгашам, где раки зимуют. Должно быть, и по сей день эти самые раки зимуют на останках потопленных венецианских галер. 3 июня 1543 года дож подписал мирный договор, передав нам Хум и Корфу. Саму Венецию я решил оставить на сладкое. Нельзя есть так много и сразу, живот заболит.

В последующие годы я всё больше смещал тяжесть расходов от военного дела к морскому. В сухопутных технологиях Модена и без того обгоняла соседей, бояться конкуренции нам было нечего. А вот на море наши позиции отличались откровенной слабостью. Развитие же заокеанских колоний требовало сильного флота для их защиты.
Кстати, о колониях. К середине 40-х годов мы колонизовали уже всё известное нам побережье Мексиканского залива. С одной стороны наши границы уперлись в неизведанные дали, с другой мы граничили с дикими варварами, называющими себя Кри. В 1537 году у нас даже вышел пограничный конфликт с индейцами Кри (черт, кто же из наших пастухов знал, что у индейцев, оказывается, есть границы?), и мы заявили свои претензии на часть их территории. Конечно, её безо всякого труда можно было бы тут же изъять, но на кой леший нам сдались эти прерии? Не хватало еще ради них посылать в Вест-Индию войска. Хотелось расширить наши владения мирным путем. А для этого требовалось исследовать земли вглубь материка. К сожалению, ни один моденец не рисковал взять на себя такой труд. Тогда я решил взять курс на новую национальную идею – «Путешествие в Новый свет». Пришлось подхлестнуть профессоров, изучающих «Управление».
А пока профессора, потирая выпоротое пониже спины, с удвоенной энергией делали свое дело, я обратил свое внимание на доставшиеся мне от Византийцев три провинции, погрязшие в православной схизме. Ради их спасения (и увеличения доходов казны) не пожалел кругленькой суммы, выдал по 180 дукатов на руки трем инквизиторам и отправил их на Балканы. Через 2 года все трое отчитались в успешном обращении еретиков.

В 1547 году настал последний час Венеции. По ней уже звонил колокол. Осада, длившаяся с сентября 47-го по апрель 48-го, завершилась присоединением гордой республики к Великой Модене. Кроме того, в день падения Венеции я проявил великодушие (и прозорливость) и нанял себе в свиту венецианских советников.
Но и это еще не всё. Как я уже говорил, Модена никогда до сих пор не вела никакой торговли. С присоединением Венеции мы получили прекрасный торговый центр с пятью свободными местами (венецианские купцы выбыли из дела с аннексией их родины). Такого шанса упускать было нельзя. В тот же день я отправил пятерых купцов, отиравшихся у моего порога с незапамятных времен. Сумма, которую требовалось заплатить за их размещение в нашем же центре, была чисто символической, и через пару недель пять работающих купцов серьезно увеличили наш ежемесячный доход. Теперь можно приняться и за развитие торговли. Вот только закончим с управлением (не забыли еще про нацидею?)
1 января 1549 года мы достигли 14-го уровня управления, и нам стала доступна новая национальная идея «Путешествие в Новый Свет». Вот теперь найти добровольца, готового бросить семью (и кредиторов), отправиться в неизведанной и покрыть меня неувядаемой славой стало совсем просто.
1 мая 1549 года первопроходец (вернее, проходимец) Винченцо Гуаланделли отправился туда, куда не ступала еще нога цивилизованного человека. Ежемесячно я получаю от него отчеты о вновь открытых землях, но сегодня мне пришло совсем уже удивительное сообщение из далекой Вест-Индии. Оказывается, на юге лежит диковинная земля Ацтеков. Винченцо доносит, что золотом там буквально вымощены улицы и покрыты крыши домов. При этом дикари совершенно ничего не представляют из себя в военном отношении. О, соблазн слишком велик. Да, слишком.

На этом, любезные мои дети, я, пожалуй, закончу свой труд. Да и писать сегодня дальше мне недосуг, потому как мой первый министр пригласил меня на охоту. На кабанов. Кабаны – я помню – ребята серьезные, мало ли что из этого выйдет, вот я и решил оставить вам данное наставление. По-моему, я понятно рассказал о том, как из маленькой Модены выросла держава, объединившая Италию, вторгшаяся на Балканы и основавшая колонии в Вест-Индии. Что делать дальше? Да всё, что угодно! Мы можем направить армию, чтобы взять себе золото Ацтеков, мы можем довершить разгром Австрии, мы можем пойти на восток (против османов) или на запад (против Франции) – всё равно. Главное, мы можем стать гегемонами Европы.
В общем, следуйте урокам, извлеченным из опыта жизни предков, и вы всегда будете лидерами в этом мире, каким бы нереальным он ни казался.

Рукопись переворошив,
Намотай себе на ус:
В ней все средства хороши,
Выбирай на вкус.

Скриншоты к ААРу можно посмотреть на странице http://www.internetwars.ru/Europa/Modena.htm