codelancer
Battle Master (4)
152 сообщения
 | На 16 мая 1186 года.
Ошин из Донголы, 45 лет.
Король Нубии, Египта, Аравии, Иерусалима, Алеппо, Мавритании. 36 княжеских титулов.
6-4-6-6, Мстительный, Жестокий, Справедливый, Опрометчивый, Набожный, Неисправимый транжира.
Престиж: 8774, Благочестие: минус 984, Казна: 861 монет (34.15). Армия 120962 человек.
7 провинций, 95 вассалов (из них 5 князей).
Чума выкосила все страны Востока без деления на мусульман и православных. Армия Нубии за два года сократилась на шестьдесят тысяч человек. Сельджуки имели всего восемьдесят тысяч воинов, эмират Арабы меньше десяти. Вопрос для Нубии стоял ребром – или она вступает в войну или трапезундские земли становятся сельджукскими. Если Ошин хотел вернуть себе Картли, а то и получить весь Трапезунд – действовать надо было быстро.
Царь сформировал три армии. Первая, под командованием графа Кахетии, должна была штурмовать Картли. Вторая должна была осадить Тебриз и по возможности перехватывать там идущие от Персидского залива войска арабов. Третья армия, самая большая, состоящая из отрядов князя Халдеи и графа Эдессы, отправилась на Феодосиполь. Боевые действия начались 5 июня 1186 года.
Битвы за Картли не произошло. Город был пуст, его армия ушла куда-то на юг и оставшиеся ополченцы весьма вяло сопротивлялись осаде – в городе еще были сильны про-нубийские настроения и поэтому взятие Картли походило больше на театрализованное представление, где одни тщательно играли роль захватчиков, а другие – роль героических защитников. Граф Кахетии получил полный контроль над Картли в самом начале августа и тут же был брошен к еще одной арабской провинции в регионе – Трапезунду.
Первые месяцы войны как-то выветрили из памяти царя то, что арабский полк уже давно стоит в Алжире и претендует на Мзаб. Только в сентябре парочка окрестных графов нашла время заехать в Мзаб и вволю погонять арабов по пустыне. Осада была снята.
До конца года нубийцы не только захватили Тебриз, Халдею и Ани. Граф Азербайджана новый год встречал на берегу Персидского залива – в Куфе. Это означало, что сельджукский король Хюсрев не сможет выполнить свое обещание и забрать меч у эмира Арабов. Впрочем, он бы и так и не смог – в декабре 1186 года Хюсрев стал первой венценосной жертвой бубонной чумы. С дня заражения до смерти прошло всего три дня. Его сын, двадцатилетний Улуч сам чудом избежал смерти, однако чума дотянулась до его единственного сына. В таких условиях сельджукам было уже не до войны – в феврале 1187 года Улуч согласился взять с эмира Гази всего лишь стоимость меча (470 монет) и даже не пообещал прийти за ним попозже. Нубия и Арабы остались воевать только друг с другом. Но это были события февраля, а перед ними был не менее буйный январь.
Когда 17 января 1187 года Никита Цимихсий, князь Халдеи ворвался со своим отрядом внутрь крепостных стен Феодосиполя – это означало только одно. Ошин получал вторую королевскую корону за время своего правления. Он становился королем Грузии (и еще князем Трапезунда). То за сорок лет ни одной, то вторая за четыре года. Впрочем, это было только начало …
Буйность января была конечно не в том, что Нубия получила грузинскую корону. Буйность была в том, что Франция едва-едва отдохнув от войны, все-таки начала новую. И хотя формально ее целью был эмират Руссиольон, это все равно снова сталкивало ее с Севильей. Король Флора хорохорился и обещал, что если война пойдет удачно, то после Руссильона от непременно отправится брать Толедо – выполнять цель Крестового Похода. Правду он говорил или нет – это было уже неважно. Сама мысль о том, что идея Похода все еще жива, вдохновила все духовенство Европы. Пусть сумашедший Папа бродил еше где-то в лесах Лотарингии, пусть Юлих был мусульманским. Зато германский император Конрад решил искупить грехи прадеда и согласился на возрождение Папской Области в Риме ! Туда потянулись десятки епископов со всего мира. Им надо было собирать новый Анклав, выбирать Папу и успокаивать паству.
Но только в июне Анклав избрал нового Папу, первого понтифика возрожденного папского государства. Голосование было долгим, но в итоге предпочтение было отдано более старшему из кандидатов – Балдуину, епископу Безансона.
Может быть, король Франции и шутил насчет Толедо. Но на Иберийском полуострове уже был человек, который считал подобную задачу себе по силам. Я говорю о Якубе из Донголы, бывшем маршале Нубии, а теперь графе независимого Фару. Якуб несколько лет назад уже попытался расширить свои владения за счет эмирата Мертола, но нубийцы оказались проворней и прибрали эту провинцию себе. Теперь Якуб обратил свой взор на запад и восток от Фару и нисколько не смущаясь тем, что Силвеш и Уэльва входят в состав громадной Севильи – начал войну. Боевые действия начались в марте. Якуба не смущало даже то, что его армия не насчитывала и двух тысяч человек.
Получив из Испании такую новость, царь Ошин уже не мог усидеть на месте. Война против эмирата Арабы шла без неожиданностей. За весну 1187 года в состав Нубии вошли Куфа и Румма. Было понятно, что объединенное войско князя Халдеи и графов Кахетии и Азербайджана вскоре захватит все оставшиеся кувейтские земли. Ошин осознавал, что Якуб один не выстоит против Севильи, а оставлять родственника, хоть и независимого, в беде не хотелось. С другой стороны, царь понимал что то, что он собирается сделать – не что иное как Реконкиста и итог войны с Севильей может быть самым непредсказуемым.
Тщательно взвесив все «за» и «против» Ошин принял решение. Утром 13 марта 1187 года пятитысячная армия под командованием царя выступила из ворот Константинополя, отправляясь в далекий поход. От отправки войск морем отказались – у Ошина были еще кое-какие цели на континенте.
Подавив по пути несколько восстаний на венгерской территории и оказав, тем самым, услугу Византийскому императору, армия Нубии в октябре добралась до Триента. Этот город ранее входил в состав Франции, хоть и находился на исконно германских землях. Но в ходе войны с Севильей Франция утратила это владение и теперь над Триентом высились минареты, а местные жители подчинялись малолетнему эмиру далекой Пласенсии. Однако, в городе свирепствовала чума. По Европе будто бы прошла некая разделительная линия – до Триента, в византийских и нубийских землях чума уже отступала и провинции восстанавливались после эпидемии. А за Триентом, в Германии, Италии и дальше на запад – бубонная чума была в самом разгаре и собирала обильную жатву. Ошин не стал испытывать судьбу и идти через наиболее зачумленные земли. Он повернул на юг, в сторону Рима. Нет, он не собирался навещать нового Папу и выказывать ему свое почтение. Ошина интересовало бывшее папское владение, а нынче отделившийся от Бени Хелал эмират Орбетелло. Дела у Якуба в Испании шли на удивление хорошо, так что пока можно было не торопиться.
Якубу удалось в битве при Уэльве победить армию тамошнего эмира и взять Уэльву штурмом. Захваченный город Якуб отдал во владение старшему сыну. Таким образом он вывел Уэльву из войны и мог сосредоточиться на другом враге – Силвеше. Сарацины начинали уже паниковать – а чем еще можно было объяснить то, что против Фару ополчились еще и Бадахос с Арасеной. Как будто им было мало того, что их севильский сюзерен и так уже воевал против наглого православного графа. Якуба все это мало волновало – он уже стоял у стен португальского Силвеша.
Новый год для Нубии начался с известия с арабского фронта – взят Кувейт. От эмирата Арабы оставалось только три провинции. Какой-то высший баланс сил был нарушен. Нубия воюет в Персидском заливе, ее царь с армией вот-вот объявится в итальянской Сиене, надо ловить момент ? Примерно такой ход мыслей был в голове у Бени Хелалского короля Мансура Касима, когда он решился на объявление войны нубийской Аннабе. Видимо, он еще помнил как Нубия однажды не пришла на помощь Бизерте и надеялся на повторение истории. Ошина и правда сейчас Аннаба волновала не сильно. 5 февраля 1188 года он уже командовал армией в сражении при Орбетелло. В это же время далеко на востоке армия князя Халдеи Никиты вела бой за Дамман. И в это же время далеко на западе Якуб из Донголы уже вьезжал в Силвеш победителем и обладателем княжеской короны Альгарве. Фару, Силвеш и сыновняя Уэльва – все три провинции княжества были в его власти, правда Уэльва только отчасти – она стала независимым графством, но со временем все это должно было все равно стать единым целым.
Князь Альгарве был неудержим. Он уже сокрушил двух противников и ему все было мало. Шейх Бадахоса, один из виднейших дворян Севильи, и тот предпочел откупиться от Якуба тремястами монетами.
Ошин коротал время в ходе осады Орбетелло тем, что изучал доставляемые агентами списки придворных при мусульманских дворах Европы. Он все еще не терял надежды найти заклятого врага ибн Хаммада. Однако, все было тщетно. Сами с сыновьями, казалось, растворились где-то в бескрайних просторах мусульманского мира. Но царя привлек другой факт. Среди всего прочего, он вдруг заметил, что эмиратом Риоха правит некий Фатимид. Заинтересовавшись, Ошин поднял все геналогическое древо Фатимидов, вплоть до самого Аль-Мустансира, с которым воевал еще Григорий. Тут царя ожидал сюрприз. Согласно всем родословным выходило, что в настоящее время прямым наследником Аль-Мустансира Фатимида является ни кто иной, как Галиб из Донголы, двоюродный брат Ошина, граф Альмерии и Инфы. В линейке наследников несуществующего фатимидского престола находилось и еще несколько Донголов, а единственный человек с фамилией Фатимид был почти в самом конце претендентов и обретался где-то при дворе короля Бени Хелал.
Подобные исследования весьма захватили царя. После Фатимидов, он решил ознакомиться и с родовым древом Донголов. Проследив свой род до Григория Великого Ошин узнал что, в соответствии с действующим ныне в Нубии законом салического родства, прямым наследником Григория считается … О, да. Сюрприз. Якуб из Донголы, новоявленный князь Альгарве, человек собирающийся завоевать в одиночку если не всю Испанию, то уж по меньшей мере Португалию. Ну что же, можно было считать, что потомок Григория с честью несет свой крест. Ошин даже начал завидовать Якубу. Испания влекла его все больше и больше.
25 марта шейх Орбетелло был показательно посажен на кол. Нубия приобрела свое первое итальянское владение. Теперь можно было заняться и выполнением излюбленной операции по обмену титулами – Бени Хелал уже вовсю осаждало Аннабу. Граф Тарона получил мавританский Анти-Атлас, граф Аннабы от титула отказался, взамен получив Мальорку. Бени Хелал обиженно утерлось и свернуло боевые действия. Путь в Испанию был открыт. Там еще и начался бунт в Калатаюде, сельджукском анклаве у подножия Пиренейских гор.
Армия Ошина погрузилась на корабли и взяла курс на королевский Кадис. Корабли проплывали мимо Рима, где сидел Папа Балдуин и мимо Неаполя, где сидел король Симон, в это самое время писавший петицию к римскому соседу, в которой утверждалось, что бывший Папа Ордоньоно как есть жив и находится в плену у эмира Юлиха, а посему Балдуин наглый узурпатор и Симон собирается отнять в скором времени у понтифика незаконно занятый престол Святого Петра.
За лето на арабском фронте князь Никита закончил существование арабского эмирата полностью. Дамман, Эль-Хаса, Бахрейн – все это теперь входило в состав Халдейского княжества и, опосредованно, в Нубию. Никита присмотрел и еще один соседний городок – Басру. Городок был независимым, однако союзничал с другим мусульманским государством – эмиратом Систан. Нубии две систанские провинции на самом краю обитаемого мира были совсем не нужны, но вот графы наиболее близких к ним нубийских Исфахана и Эль-Хаббарии считали иначе и с радостью вызвались повоевать на подступах к Индии.
- Да пусть воюют, хоть меньше бунтовать, будут пока боями заняты, - Ошин и тут увидел выгоду для страны. Бунтующие вассалы ему сейчас были совсем ни к чему. И вот почему …
В январе-феврале 1189 года на испанском юге наблюдалась необычная активность тамошних нубийских графов. Они со своими армиями перемещались из провинции в провинцию, то соединяясь в более крупные отряды, то снова разделяясь и выдвигаясь к границам севильских владений. Мавры сначала решили, что это демонстрация силы, с целью отвлечения внимания от войны между Севильей и княжеством Альгарве. Однако, все эти рассуждения оказались разбиты в пух и прах на рассвете 3 марта влетевшим в замок эмира Малаги каменным ядром. Нубия начинала свой Крестовый Поход на Толедо. Война эмирату Севилья была объявлена.
Севильский эмир явно не ожидал такого подвоха. Наиболее боеспособная часть его армии вела бои с Альгарве в Силвеше. Нубия ударила сразу по трем направлениям – на Силвеш, на Каштел Бранку и Малагу.
В принципе, Севилья могла легко бросить в бой все сорок шесть тысяч своих сарацинов, но это требовало времени.
На фоне внезапно начавшейся Реконкисты, практически незаметным осталось то, что Симон, король Неаполя перешел от угроз Папе к делу. Неаполитанцы не желали принимать в расчет печальную историю предыдущего католического монарха повоевавшего в свое время с Папой и теперь влачившего жалкое существование в роли бесплотного духа в герцогском замке Великой Польши.
Маховик нубийского наступления раскручивался все сильней. Бедуины не только помогли князю Альгарве вернуть Силвеш и осадили Малагу. Четверый дивизион, подошедший из Галисии нанес удар в арабский перешеек между Галисией и Саламанкой - Самору. Арабам пришлось срочно перебрасывать туда отряды из французских эмиратов, например из Ипра. Но все было тщетно. На самом деле, бросок на Самору был отвлекающим маневром, призванном оттянуть туда силы сарацин от прибрежных провинций.
Малага пала 27 апреля. Теперь всю южное побережье было в руках нубийцев. Дальше наступление пошло двумя охватывающими клещами – на Кордову и Бадахос. В случае успеха – Севилья и Арасена оказались бы на грани полной блокады.
Ошин не успевал читать рапорты, они шли непрерывным потоком то из Испании, то с края карты – битва за Систан продолжалась, а Басра уже давно отошла к Нубии. В общем вале дипломатической почты пришло и печальное известие. Язид, мятежный граф Сарагосы и Корси в пух и прах проиграл свою войну против Шотландии и обе его провинции, с таким трудом в свое время отобранные Нубией у язычников и мусульман – вошли в состав Шотландии.
Царь некоторое время назад оставил армию в Испании и вернулся в Константинополь. План реконкисты выполнялся в точности, так что личное присутствие монарха пока там не требовалось. Да и лично захваченные испанские города отдавать Ошину было некому, все дети были уже отитулованы. Так что пока война должна была проходить исключительно силами графов. Тем более что там они появлялись уже и сами, из числа удачливых маршалов. Первым из таких счастливчиков стал Саид Фернандес, в июле захвативший Самору, а в августе уже сражавшийся за Леон.
Но если графы сами по себе и появлялись, то вот Папы Римские сами по себе титулов не лишались. Только насильственным путем. В заочном соревновании «Кто чаще пнет Папу с трона» между католиками и мусульманами счет стал 2:1 в пользу католиков. 14 августа 1189 года король Симон все-таки убедил Папу Балдуина, что тот является узурпатором, лже-папой, расхитителем пожертвований и прочая прочая прочая. Балдуин от стыда был готов провалиться под землю, признавал свою вину, меру, степень, глубину и просил его направить на ближайшую войну. Симон с пониманием отнесся к раскаявшемуся понтифику, милостиво прибрал к себе папский титул, провинцию Рим и семьсот монет, которые Балдуин «расхитить» не успел.
В сентябре популяция графов Нубии пополнилась еще двумя – графами Кордовы и Бадахоса. Оба города сдались на милость победителей со славянскими корнями почти синхронно, в первой декаде месяца. Наступало время для введения в действие второй части плана Реконкисты. Решающая роль в нем отводилась африканским войскам принца Баграта Алжирского. Девятитысячная армия целых два месяца переправлялась через Гибралтар. Ее целью была Альманса, некогда уже бывшая нубийской. Этот фронт должен был пройти по всему восточному побережью Испании, вплоть до Таррагоны. Армия графа Мертолы должна была довершить окружение Севильи. На севере Саид уже оккупировал Леон. Теперь весь северо-западный угол полуострова был очищен от мусульман. Кроме нубийских земель там находились еще три шотландских графства, каким-то чудом уцелевших со времен Второго Крестового Похода.
Граф Мертолы (и уже Бадахоса) Смбат Гути-Осраг, в свое время бравший Мараккеш, оказался воителем не хуже альгарвского Якуба. Калатраву он усмирил и полностью очистил от мавров всего за три недели. 24 ноября кольцо вокруг Севильи и Арасены замкнулось. В котел попал трехтысячный отряд сарацинов.
В котле свирепствовала чума. Нубийцы прикинули, что смысла тратить своих людей нет – арабы сами передохнут как мухи. Пример подал ни кто иной, как сам эмир Севильи – Алим ибн Аббад. Это был уже второй мусульманский правитель, который скончался от "черной смерти".
Основные силы севильцев метались между Альмансой и Францией – там франки всерьез вознамерились, впридачу к Руссильону (все еще не взятому), вернуть себе еще Ипр. Эта разорванность коммуникаций и стала фатальной для Севильи. Про орудовавшего на севере Испании Саида Фернандеса, севильцы казалось забыли вовсе. Бургос был оставлен абсолютно без присмотра.
В Альмансе армия Смбата присоединилась к Баграту и эта группировка войск и должна была стать основной в войне. Баграт Алжирский, второй сын Ошина и бывший наследник престола, уже отпраздновал свой двадцать пятый день рождения. Князь был от рождения выдающимся дипломатом, а его старший сын Гурген стал любимым внуком Ошина. Царь все чаще задумывался о том, что кажется неправильно он поступил назначив наследником Гагика, а не Баграта. Ветвь второго сына должна была стать весьма удачной. Гурген, Гагик и Феодор (полностью пошедший в греческую родню) были все как на подбор, в отличии от потомства старшего царского сына – косолапого Ашота. Впрочем, у наследника Гагика своих детей пока еще не было, так что царь мог и подождать с окончательным выбором.
А на Апеннинах продолжалось шоу «Кто возьмет тиары пачку, тот получит водокачку». 26 января 1190 года король Неаполя Симон из Бургундии, за пять месяцев до того ставший еще и Папой Римским, получил на свою голову Кару Божью, как это уже случилось однажды с Альмериком из Франконии. Тридцать пять лет, живи да радуйся, казалось бы. Но нет. Отобрал у Папы тиару – жди вскоре костлявую в гости. Ужасней всего было то, что и Симона постигла печальная участь Альмерика. Теперь в Европе существовало уже два венценосных призрака – новый поселился в замке Трапани, откуда спешно съехал Ричард, сын Симона и новый король Неаполя. Ошин приказал вписать эти жуткие истории во все учебники нубийской истории и законодательно запретил кому-либо из будущих правителей Нубии вытворять подобные трюки с Папой Римским. Царский указ был единогласно поддержан Генеральными Штатами в феврале 1190-го.
Штаты эти были самыми обычными – вновь пришло время для официального закрепления итогов последних войн. Для начала Ошин возложил на себя корону князя Саламанки и продолжил церемонию именованием себя князем Басры. А завершилось все действо, пум-пурум-пум-пум, присвоением ему третьего королевского титула – короля все той же Басры. Итого Нубия состояла уже из восьми королевств и царь даже подумывал о том, чтобы заменить на гербе страны какие-то непонятные кружочки на нормальные короны. Но герольдейстер посоветовал не торопиться и правильно сделал – вскоре короны пришлось бы дорисовывать куда попало.
Пышная церемония с получением корон и пусканием пыли в глаза Европе не прошла незамеченной. Пример Ошина был подхвачен во Франции. Абелярд де Гинь, герцог Шампани, подумал и решил что его Барселона и Ллейда вполне сгодятся для того, чтобы начать называть себя еще и герцогом Каталонским. Умный был герцог, что тут сказать. Но о нем позже, а пока просто запоминайте.
Армия ответила на получение Ошином очередной короны, ударным трудом по разрушению стен Альмансы и в том же феврале Баграт мог с гордостью констатировать, что его владения раскинулись аж на два материка. Следующей по плану была Мурсия.
Ошин получил от Ричарда приглашение на церемонию коронации вышеозначенного Ричарда на пост короля Неаполя. Однако, царь теперь старался держаться подальше от любого носителя проклятой папской тиары и от приглашения вежливо отказался, сославшись на сильную занятость войной. Заодно он попросил союзников-неаполитанцев не волноваться по поводу этой войны и спокойно устраивать свои церемонии. Уж чем-чем, а военными успехами Ошин делиться ни с кем не хотел.
И правильно сделал, что не поехал, ибо на коронации Ричарда вышел такой скандал и конфуз, которого еще мир не видывал. Прямо в момент помазания на царство новоявленный семнадцатилетний монарх захлебнулся святой водой и натурально помер. Не было, видишь ли, при нем Папы Римского, который мог бы точно рассчитать дозу питья. Ричард и хватанул столько, что (по слухам) просто лопнул. Призрак Альмерика смеялся так, что стены замка тряслись до основания. Призрак Симона пытался покончить с собой самоубийством, раз за разом кидаясь в огонь камина, но все было тщетно. О реакции двух свергнутых Пап – шизика Ордоньо и пропавшего без вести Балдуина, новостные агенства Европы ничего не сообщали.
Пришлось неаполитанцам короновать в тот же день сына Ричарда, двухнедельного Роберта.
После такого ни о каком союзе между Нубией и Неаполем уже не могло идти и речи. Ситуацию быстрей всех прочуял Александр, император Византии и прислал к Ошину послов с предложением о стратегическом альянсе. Вот это было уже интересно – Нубия и Византия могли на пару монополизировать всю Восточную Европу. Царь согласился.
Год войны против Севильи принес Нубии семь провинций в Испании и один княжеский титул. За это же время никаких успехов на фронте против Систана достигнуто не было. Граф Мадабы отражал уже сорок восьмую (или сорок девятую) атаку местных жителей и мог начать осаду не раньше, чем к нему на помощь подоспел бы отряд Дмитрия Арнбантена, некогда епископа Тивериады, затем князя Херсона, затем зачинщика гражданской войны лишенного земель и титулов, а теперь снова славного графа Карина, Басры и Бахрейна.
Март-апрель 1190 года – Бургос плюс Мурсия. Ошин едва-едва успел наложить свою лапу на княжеский титул Мурсии, а то Баграт мог и обойти по влиятельности Гагика и самому стать наследником. Теперь северная армия устремилась к Риохе, а южная в Дению.
Май – Риоха плюс Дения. И еще один княжеский титул в копилке царя-завоевателя – Наварра. После этого миссия графа Саида была окончена. Буйный граф отвоевал четыре провинции и ему надо было дать отдых и возможность насладиться плодами победы. Новая северная армия должна была заняться оставшимися португальскими землями Севильи. А Баграт уже во весь дух мчался во главе отряда конных рыцарей к одной из главных мусульманских твердынь Испании – Валенсии.
Теперь уже было совершенно ясно, что эту войну Нубия выиграет. В бой пошли не только войска, управляющиеся царской рукой из Константинополя, но и отряды испанских вассалов Нубии, желавших выслужиться перед Ошином и проявить самостоятельность. Именно так в июле, на две недели раньше Валенсии был захвачен Альбаррасин. А когда Баграт лично вздернул валенскийского эмира на городских воротах и приподнес отцу княжеский титул всей Валенсии – Ошин уже был готов наплевать на причитания Хильдегарды, претензии на германскую корону и провозгласить Баграта своим наследником. Царь считал, что это необходимо сделать прямо по окончанию войны .
Наконец-то пошли на лад дела на систанском фронте. Дмитрий смог все-таки отбить остатки систанских войск, а штурм столицы не занял много времени. В августе уже была начата осада последнего города врага – Кухистана. Эта война завершится спустя четыре месяца – в ноябре 1190 года.
То, что случилось в Европе в августе – было малообъяснимо. Точнее, необъяснимо вовсе. Как только армия Баграта прибыла в Ла-Манчу, которая оставалась единственным оплотом сарацин на пути к Толедо, цели Крестового Похода, как Европу облетела весть – «Катастрофа! Папство пало перед сталью врагов, а Папа бежал в изгнание!». Собственно, Папство пало еще год назад, от рук неаполитанцев и полугодовалый Роберт из Бургундии формально и считался Папой Римским. Однако, все понимали, что пока живы и Ордоньо и Балдуин – любой может считать, что Пап - три штуки. А это полный разброд и шатание. Проще было признать, что Папства больше нету вовсе. А раз нет Папы, то нет и Крестового Похода. Теперь с точки зрения всех желающих третий крестовый поход мог считаться проваленным и Толедо больше никого не интересовало. Кашу, которую заварил много много лет назад Папа из Хименесов, остыла, так и не успев приготовиться.
А раз Крестового Похода нет, то значит война Франции с Севильей – это всего лишь попытка короля Флоры вернуть себе некоторые свои земли. За счет людских ресурсов кого ? Правильно, великого воина герцога Шампани и Каталоги Абелярда де Гиня. Значит, что надо делать герцогу ? Правильно, отказаться воевать за Францию и начать воевать против Франции за себя. Абелярд так и поступил 15 августа 1190 года.
Баграт же сосредоточенно продолжал свое дело. Ла-Манча сдалась, Ошин обрел еще один княжеский титул - Кордовы. Такого вала не было в истории Нубии никогда. На торжественные церемонии пришлось наплевать, писцы даже не успевали просто вписывать все новые и новые звания в царские письма. А как тут успеешь, когда Баграт настолько заматерел, а его армия приобрела такую мощь, что например Куэнку они взяли всего лишь за 10 дней. Вот тут уже даже два княжеских титула у Гагика не смогли перевесить успехи Баграта, его престиж и количество вассалов. Линейка наследников Нубии самостоятельно сдвинулась в сторону Баграта.
4 ноября Баграт приступил к осаде Толедо. Города, бывшего целью Крестового Похода, а теперь никому (кроме Нубии и Севильи) не нужному. Нубия не успела буквально на полгода, чтобы снова стать победительницей в Походе, как это было при Ясире Святом, взявшем Иерусалим.
Князь Альгарве Якуб не стал ждать пока мавры в Севилье и Арасене сами умрут от чумы. Он просто провел свой отряд сквозь заградительные санитарные кордоны нубийского окружения и той же осенью добавил эти города в состав своего независимого княжества. Ошин не противился действиям родственника – в деле Реконкисты заслуги Якуба были не меньше, чем у Баграта.
Исчезновение Папства, занятость Нубии в Испании, путаница в Неаполе, война Франции с Шампанью – энтропия и хаос в Европе нарастали. И наросли. 1 декабря Империя Византия и Королевство Германия развязали между собой войну, равной которой история христианской Европы еще не знала. Император Александр (уже успевший изменить византийский закон о наследовании в пользу своей династии) желал богемскую корону. Король (и тоже отчасти император) Конрад мечтал о короне венгерской. Стотысячные армии были мобилизованы. Союзники врагов – Нубия и Булгария благоразумно решили остаться в стороне от этого конфликта. Не стоит забывать, что Германия до сих пор еще воевала и с Англией.
23 января нового 1191 года неизвестный полководец завладел мусульманской Хакой. Местные жители давно сбились со счету – какая это была власть за последние сто лет ? Арагонская, мусульманская, французская, нубийская – и это не считая мелких графов и герцогов. На этот раз власть оказалась нубийско-молдавской. Ошин отдал горную Хаку сыну Гагику, дабы хоть как-то уравнять шансы своих наследников на престол страны. Это было тем более важно, что на следующий же день Баграт командовал парадом войск в Толедо ! Цель Крестового Похода была им выполнена, но … см.выше. Утешением царю служил лишь очередной титул – князя Толедо.
Армия Баграта устремилась в Пласенсию, армия неизвестного полководца пошла на Бискайю. Захват этих двух городов ничем не отличался от всех остальных. Все было сделано быстро, без лишниъ жертв и разрушений. Баграт рвал и метал. Он понимал, что только его военные успехи сделают его наследником Ошина и изо всех сил стремился закрепить успех. Что там оставалось по соседству с Пласенсией ? Алькантара ? Вперед!
Именно в битве при Алькантаре с Багратом случилось несчастье. Увлеченный схваткой, он в запарке боя скинул мешавший ему шлем, пот заливал глаза. Расплата наступила неминуемо – в гуще сражавшихся он получил сильнейший удар по голове, был сбит с лошади и только мужество его оруженосца спасло принца от неминуемой гибели. Однако, полученные раны были столь тяжелы, что это явно был последний поход Баграта. Хорошо бы, если бы он вообще не стал инвалидом. Но Баграту до этого не было никакого дела. Несмотря на контузию он вернулся на поле боя, разбил остатки сарацинского войска и лично возглавил осаду Алькантары, хотя сразу пять его графов-вассалов наперебой предлагали свои услуги в деле руководства армией.
А 4 июля 1191 года город Бискайя, зажатый между нубийской Наваррой и шотландской Сантильяной, приветствовал воинов-избавителей. Неизвестный полководец мыл сапоги в водах Бийскайского Залива, а во все концы Нубии уже летели гонцы с радостной вестью – Ошин становился королем Кастилии. Вот теперь он по праву мог начинать именовать себя Ошин Завоеватель. Четыре королевских короны – это был абсолютный рекорд среди всех его предшественников на нубийском престоле.
И вся страна понимала, что на этом он не остановится …
На 5 июля 1191 года.
Ошин из Донголы, 51 год.
Король Нубии, Египта, Аравии, Иерусалима, Алеппо, Мавритании, Грузии, Басры, Кастилии. 44 княжеских титула.
6-4-6-6, Мстительный, Жестокий, Справедливый, Опрометчивый, Набожный, Неисправимый транжира.
Престиж: 10928, Благочестие: минус 984, Казна: 2163 монет (33.12). Армия 159050 человек.
8 провинций, 111 вассалов (из них 5 князей).[Исправлено: codelancer, 24.06.2006 04:51] |
)
)
)
)
)
. Впечатлен упорством в ситуациях, когда у многих могли бы опуститься руки. Воистину это не Григорий-Георгий, а какой-то 
.)
)
. Эх, беречь надо было неверных, аки зеницу ока.)
)
)